– Да, конечно, как могут они быть не радиоактивными? Так же, как и вы. Так же, как и любой человек на каждой из сотен миллионов планет Империи. Мы радиоактивны чуть больше, но не настолько, чтобы причинить кому-либо вред.
– Однако жители Галактики верят в обратное. И кроме того…
– И кроме того, вы хотите сказать, что мы не такие, как все. Мы не люди, потому что из-за радиации подвержены мутациям и поэтому изменились во многих отношениях… Тоже не доказано.
– Но в это верят.
– И пока в это будут верить, пока нас, землян, будут считать париями, вы будете находить в нас все то, что вызывает ваше возмущение. Вы невыносимо давите на нас, и разве странно, что мы отвечаем вам тем же? Можете ли вы жаловаться на ненависть, которой мы лишь отвечаем на вашу ненависть? Нет, нет, мы больше защищаемся, чем нападаем.
Энус был огорчен тем, что его слова вызвали такой гнев.
«Даже лучшим из этих землян, – подумал он, – присуще все то же слепое чувство противопоставления Земли всей Вселенной».
– Извините мою бестактность, Шект, – мягко сказал он. – Пусть усталость будет мне оправданием. По существу, мы оба узники Земли. Дайте руку и будем друзьями.
Шект улыбнулся.
– Слова извинения, произнесенные тоном дипломата Империи. Вы плохой актер, Наместник.
– Тогда будьте хорошим учителем и расскажите мне о вашем Синапсайфере.
Шект вздохнул и нахмурился.
– Вы слышали о приборе? Значит, вы не только администратор, но и физик?
– Положение обязывает. Но, серьезно, я хотел бы узнать что-нибудь о вашем изобретении.
Глаза Шекта заблестели.
– Ну что же, говоря попросту, это прибор, предназначенный для улучшения способностей человека к обучению.
– Человека? В самом деле? И он действует?
– Хотел бы я знать. Необходимы дальнейшие работы. Я опишу вам проблему вкратце, и судите сами. Нервная система человека и животного состоит из нейропротеинового вещества, которое в свою очередь складывается из гигантских молекул, находящихся в состоянии очень шаткого электрического равновесия. Молекулу можно вывести из равновесия легчайшим толчком, это выведет из равновесия следующую, и так далее. Процесс будет повторяться, пока не достигнет мозга. Сам мозг представляет собой гигантскую комбинацию подобных молекул, всевозможными способами соединенных друг с другом. Поскольку в наличии имеется примерно десять в двадцатой степени молекул, то число возможных комбинаций исчисляется факториалом десяти в двадцатой степени. Это число столь велико, что если бы все электроны и протоны во Вселенной сами стали бы Вселенными, и все электроны и протоны в этих вновь возникших Вселенных тоже бы стали Вселенными, то и тогда все электроны и протоны во всех получившихся Вселенных были бы ничем в сравнении с… Вы меня понимаете?
– Слава звездам, ни слова.
– Хм… Хорошо, короче говоря, то, что мы называем нервным импульсом, это просто возрастающий электронный дисбаланс, идущий от нервов к мозгу, а затем назад к нервам. Это вам ясно?
– Да.
– Ну что ж, восславим вашу гениальность. Пока импульс передается по нервам клеткам, он передвигается с большой скоростью, поскольку нейропротеины практически находятся в контакте друг с другом. Однако нервные клетки ограничены в размере и не имеют контакта друг с другом, так как разделены тонким слоем соединительной ткани.
– Ясно, – сказал Энус, – и нервный импульс должен преодолевать барьер.
– Вот именно! Эти слои ослабляют импульс и замедляют его передачу. То же самое справедливо и для мозга. А теперь вообразите, что удалось снизить диэлектрическую постоянную слоев, разделяющих клетки. Человек сможет быстрее думать и лучше воспринимать новое.
– Хорошо, а теперь я вернусь к своему первому вопросу. Прибор действует?
– Я проводил эксперименты на животных.
– И каковы результаты?
– Большинство вскоре умерло от разрушения протеинов мозга, иначе говоря, от их свертывания, словно у яйца, сваренного вкрутую.
Энус вздрогнул.
– Есть что-то невыразимо жестокое в хладнокровии науки. А тем, которые не умерли?
– Ничего определенного, ведь это не люди. Результаты обнадеживающие… Но мне нужны люди. Видите ли, это вопрос природных электронных качеств каждого мозга. Но у меня нет людей для экспериментов. Я приглашал добровольцев, но…
Он развел руками.
– А когда работы будут закончены, что вы собираетесь делать с прибором? – спросил Энус.
Физик пожал плечами.
– Не мне это решать. Вопрос будет рассмотрен на Высшем Совете.
– Вы не думали о том, чтобы сделать изобретение доступным для Империи?
– Я? Ничего не имею против. Но только Высший Совет имеет право…
– Ох, – с нетерпением проговорил Энус, – к черту ваш Высший Совет. Я уже имел с ним дело. Вы согласны говорить с ними, когда это потребуется?
– Но как я могу повлиять на них?
– Вы скажите, что если Земля изготовит безопасный для человека Синапсайфер и сделает его доступным для Галактики, то земляне получат возможность эмигрировать на другие планеты.
– В таком случае, – иронически проговорил Шект, – у вас возникнет опасность заражения нашими болезнями.
– Вы, земляне, – спокойно сказал Энус, – могли бы даже все вместе быть переселены на другую планету. Подумайте об этом.
В это время дверь открылась, и в кабинет вошла девушка, сразу наполнившая мрачную атмосферу кабинета дыханием весны.
– Заходи, Пола, – сказал Шект. – Ваша светлость, – обратился он к Энусу, – разрешите представить вам мою дочь. Пола, это его светлость господин Энус, Наместник Земли.
Наместник быстро встал и обратился к ней с непринужденной вежливостью, не дав ей закончить неуклюжую попытку сделать реверанс.
– Дорогая мисс Шект, – сказал он, – трудно поверить, что на Земле можно встретить столь прелестное существо. Вы явились бы украшением любого из существующих миров.
Он взял Полу за руку, поспешно и несколько смущенно протянутую в ответ на его жест. На мгновение он сделал движение, как будто собрался поцеловать ее, следуя галантному обычаю предков, но намерение, если таковое и было, осуществлено не было. Полуподнятая рука была высвобождена, возможно, несколько поспешно.
– Я поражена вашей добротой к простой девушке с Земли, – сказала Пола, слегка нахмурившись. – Вы вежливы настолько, что не побоялись даже заразиться…
– Моя дочь, – вмешался Шект, – заканчивает обучение в университете Чики, а сейчас две недели работает у меня в лаборатории в качестве лаборанта. С гордостью могу сказать вам, что когда-нибудь она займет мое место.
– Отец, – мягко сказала Пола, – у меня важное известие для тебя.
В голосе ее послышалось колебание.
– Мне уйти? – спокойно спросил Энус.
– Нет, нет, – сказал Шект. – В чем дело, Пола?
– Есть доброволец, отец.
– На Синапсайфер? – пораженно спросил Шект.
– Так он говорит.
– Ну что ж, – сказал Энус, – как видно, я приношу вам удачу.
– Похоже, – Шект повернулся к дочери. – Отведи его в комнату «С», я сейчас приду.
Когда Пола вышла, он обратился к Энусу.
– Извините, Наместник…
– Конечно. Как долго продлится операция?
– Думаю, что несколько часов. Вы хотите присутствовать?
– Не могу представить себе ничего отвратительнее, дорогой Шект. Я останусь в посольстве до завтра. Вы сообщите мне результаты?
– Да, конечно. – Шект, казалось, был обрадован.
– Хорошо… И подумайте над тем, что я говорил о Синапсайфере.
Энус вернулся к себе еще более обеспокоенный, чем до визита к Шекту.
5. Доброволец поневоле
Оставшись один, доктор Шект мягко нажал кнопку вызова, и в кабинет быстро вошел молодой лаборант.
– Пола вам сказала…
– Да, доктор Шект. Я наблюдал за ним на экране. Он определенно не подослан.
– Должен я сообщить Совету, как вы думаете?
– Не знаю, что и посоветовать. Совет не одобряет обычную связь, так как существует возможность перехвата информации.