Перси грустно покачал головой:
– Откладывать было невозможно. До высадки остались считанные дни. Нужно было попытаться. Телефонный узел – чрезвычайно важный объект.
– Что ж, это немного утешает. – Искра была рада, что ей не придется считать, будто Альбер погиб из-за ее тактической ошибки.
– Как себя чувствует Мишель? – спросил Перси.
– Переживает, но идет на поправку.
Когда COO вербовала Искру, она не сказала, что ее муж состоит в Сопротивлении. Если б они узнали, то, возможно, поручили бы ей другую работу. Но про Мишеля она и сама не знала. В мае 1940-го она навещала мать в Англии, а Мишель воевал во французской армии. Поражение Франции развело их по разным странам. К тому времени как Искра вернулась во Францию тайным агентом и узнала, какую роль играет в Сопротивлении ее муж, она была уже слишком полезна для СОО, чтобы увольнять ее из-за проблематичной возможности эмоционального срыва.
Перси встал:
– Тебе хорошо бы поспать.
– Не сейчас. Сначала я хочу знать, что мы намерены делать с телефонным узлом. Мы обязаны вывести его из строя.
– Что у тебя на уме?
Искра достала из сумочки пропуск Антуанетты:
– Вот способ получше. По этому пропуску в замок проходят уборщицы.
Перси изучил пропуск и похвалил Искру:
– Умница.
– Я хочу вернуться и на этот раз взять с собой целую группу. Мы проникнем в замок, выдав себя за уборщиц.
– То есть все уборщицы – женщины?
– Да. Мне нужна группа только из женщин.
– Где ты их найдешь? Фактически все подготовленные кадры уже во Франции.
– Получи разрешение на мой план, а женщин я найду. Возьму тех, кого отбраковала СОО, кто не смог пройти курс подготовки, кого угодно.
– Да – либо физически непригодных, либо не умеющих держать язык за зубами, либо теряющих самообладание при учебных прыжках с парашютом.
– Не важно, – пылко возразила Искра. – Сейчас решается все. Мы должны обрушить на врага все силы.
– Ты не смогла бы использовать женщин из французского Сопротивления?
– Слишком долго пришлось бы искать. И потом, на каждую женщину нужно иметь поддельный пропуск с фотографией. Там это трудно устроить, а здесь займет всего день.
– Ты права.
Искра ощутила прилив ликования. Перси собирался проталкивать ее план.
– Предположим, – продолжал он, – ты сможешь найти столько женщин, говорящих по-французски, сколько тебе нужно. Но сработает ли план? Разве немецкие охранники не знают уборщиц в лицо?
– Вероятно, не одни и те же женщины работают каждый день. У них должны быть выходные. Мужчины вообще никогда не замечают, кто за ними убирается.
– А француженки в замке? Ведь телефонистки – француженки? Не все французы любят Сопротивление. Видит бог, и в Британии полно дураков, которым нравится Гитлер.
Искра отрицательно покачала головой:
– Франция пережила четыре года нацистского режима. Телефонистки будут помалкивать.
– Дай-то бог. Знаешь, мне твой план нравится. Я доложу о нем шефу. Но думаю, он с ним не согласится. Кроме тебя, никто не сможет возглавить эту команду, а задание, с которого ты только что вернулась, должно быть твоим последним. Ты слишком много знаешь. Если тебя схватят, ты можешь сдать почти все сети Сопротивления в северной Франции.
– Знаю, – жестко сказала Искра. – Поэтому и ношу ампулу.
Генерал сэр Бернард Монтгомери, командующий 21-й группой армий, которая готовилась вторгнуться во Францию, устроил импровизированную штаб-квартиру в западном Лондоне – в школе, учеников которой эвакуировали в сельскую местность. Совещание проводилось в обычном классе, все сидели на жестких школьных скамьях.
Британцы находили это очень милым. Пол Чанселлор из Бостона, штат Массачусетс, находил это нелепым. Нет бы принести несколько стульев! Он в общем и целом любил британцев, но не тогда, когда те щеголяли эксцентричностью.
Пол работал в штабе Монтгомери. Многие думали, что из-за отца-генерала, – и были не правы. Пол отвечал за разведку, он был организатором – проверял, чтобы необходимые Монти донесения лежали у того на столе, разыскивал те, что запаздывали, устраивал встречи с нужными людьми.
Пол служил в Управлении стратегических служб, секретном американском агентстве. Ребенком Пол жил в Париже, где его отец был американским военным атташе. Полгода назад Пола ранили в перестрелке с гестапо в Марселе. Одна пуля почти напрочь снесла ему левое ухо, вторая же размозжила правую коленную чашечку, из-за чего, собственно, его и перевели на штабную работу.
Работа была несложной, если сравнить ее с жизнью в постоянной опасности и бегах на оккупированной территории, но совсем не скучной. Штаб планировал высадку на французское побережье, и Пол был в числе нескольких сотен людей в мире, которые знали точную дату. На самом деле возможных дат было три, и они зависели от приливов и отливов, течений и лунных фаз. Флот мог отплыть в понедельник пятого июня либо же в следующие вторник и среду. Последнее слово оставалось за погодой.
Этим утром в десять часов Пол созвал пятнадцатиминутное совещание по французскому Сопротивлению. Идея принадлежала Монти. Он был в высшей степени педантичным человеком и считал, что победы даются лишь тем, кто вступает в сражение, надлежащим образом все подготовив.
Без пяти минут десять в класс вошел Саймон Фортескью, высокий мужчина в костюме в тонкую полоску. Он был одним из начальников в МИ-6. Следом вошел Джон Грейвз, нервного вида служащий Министерства экономической войны, которое курировало СОО.