Герман слегка дотронулся до кровоподтека, ему стало не по себе.
– Извини меня, я не рассчитал свою силу.
– В следующий раз будь добр, рассчитывай, – потребовала Елена, порываясь подняться.
– Постой, – он заставил ее сесть, – если будешь себя хорошо вести, я тебя вылечу.
Елена немного успокоилась и вновь приняла кокетливый вид.
– Вылечишь? Это как?
Ни говоря ни слова, он наклонился к поврежденному плечу и слегка коснулся его губами. В нос ударил тяжелый запах плохих духов. Он поморщился и отпрянул. Кожа женщины была бархатистой и приятной на ощупь. Ее дыхание чуть заметно участилось, глаза заволокло пеленой. Герман снова наклонился к ней и, стараясь не вдыхать, осторожно лизнул ушибленное место. Елена шумно перевела дыхание и откинула назад голову. Кровоподтек, смоченный слюной, стал бледнеть. Он больше не ощущал запаха ее духов, теперь он чувствовал лишь трепещущее женское тело в своих руках. Удары его сердца отдавались в ушах, руки начали подрагивать. Елена потянулась к нему и поцеловала в губы. Она и думать забыла об ушибе, боль разом отпустила ее. Герман ощутил ее теплые руки на своих плечах.
В глазах потемнело, в голове все смешалось, его поглощала яростная животная страсть...
– А-а-а! – раздался вдруг дребезжащий старухин голос. – Молодежь уже спелась, как я погляжу!
Герман поднял голову и так посмотрел на стоящую в дверях возвратившуюся бабку, что она в испуге отшатнулась и попятилась назад. Собрав последние остатки благоразумия, он сумел взять себя в руки и не наброситься на старуху. Герман резко поднялся, бесцеремонно бросив Елену на постель.
– Купила?
Голос был сдавленным, словно он говорил из-под одеяла.
– Купила, касатик, все купила. Останешься довольным.
Она показала на авоську с несколькими свертками.
– Посмотришь?
– Конечно, посмотрит, баб Мань, что ты глупости спрашиваешь, – встряла в разговор Елена.
Ободренная этими словами, старуха просеменила в глубину спальни и выложила на кровать свертки.
– Вот, – говорила она, распаковывая вещи, – это рубашка, это брюки, вот исподнее и носки...
Герман, не сбрасывая халат, рассматривал принесенные покупки. Они походили на новые, видимо, старуха не решилась обманывать его.
– Ну что же ты, – подзадорила его Елена, – примерь, а мы с баб Маней посмотрим, как сидит.
– Я сам посмотрю, – решительно заявил он, недвусмысленно давая понять, что хочет остаться один.
Елену это слегка задело.
– Пойдем, баб Мань, не хочет нам показывать свои прелести, да нам не больно-то и хотелось.
Она встала и с видом оскорбленного достоинства направилась к двери. Старуха засеменила следом.
Оставшись один Герман прежде всего позаботился о том, чтобы в комнату никто на заглянул, для этого он пододвинул к двери одну из ближайших кроватей. Затем открыл платяной шкаф и встал между двумя створками так, чтобы его не видно было от двери. В шкафу висело большое, но помутневшее от времени зеркало.
Герман скинул халат. В зеркале отразилось его почти обнаженное могучее тело. Талия была обтянута широким кожаным ремнем со множеством карманов. Нож Герман вынул и положил под матрац еще перед тем, как лег на кровать. Он отстегнул ремень и начал облачаться в принесенную одежду. Старуха постаралась на славу. Хлопчатобумажная рубашка была немного коротковата, но зато не жала под мышками. Брюки из серой синтетической материи оказались как раз впору. Не повезло только с обувью, туфли были узки в носках. Однако он решил, что может походить в них какое-то время. Придирчиво оглядев себя в зеркале, Герман остался вполне доволен, он выглядел совершенно обычным человеком. Вернее, не совсем обычным, для этого он был слишком высоким и плечистым. Но вряд ли теперь на него будут с подозрением коситься прохожие на улицах. А это как раз то, что ему нужно.
Женщины шушукались за дверью. Очевидно, Елена расспрашивала старуху о том, как он оказался в квартире. Герман отодвинул кровать и предстал перед женщинами.
– Вот красавец, так красавец! – восхитилась старуха.
Елена молча любовалась Германом, кивками выражая полное единодушие с бабкой.
– Хорошо я постаралась, правда, сынок? – елейным голоском пропела старуха.
По своему обыкновению Герман промолчал.
– С тебя причитается, – осмелев сказала баба Маня, – я полгорода обегала, пока все это отыскала.
– Врешь, – безо всякого выражения бросил Герман и обратился к Елене: – пойдем прогуляемся.
– Ты меня хочешь куда-то пригласить? – засияла та.
– Я уже это сделал, – ответил Герман и, не дожидаясь ее согласия, взял Елену за руку и направился к выходу.
Она, памятуя о его крутом нраве, даже не думала сопротивляться, тем более что перспектива пройтись по улице с таким мужчиной привела дамочку в полный восторг.
– Куда мы с тобой направляемся? – спросила она на улице, взяв его под руку и повиснув на нем, словно стрекоза на ветке.
– Ты живешь с этой старухой? – спросил Герман, проигнорировав вопрос Елены.
– С чего это? – оскорбилась она. – У меня есть своя отдельная комната на Васильевском, а сюда я просто в гости захаживаю.
– Она разве тебе не мать?
– Она? – Елена покачала головой. – Она просто моя хорошая знакомая. Прихожу к ней, когда мне скучно становится.
– Подыскиваешь себе пару?
– Что подыскиваю? – удивилась Елена.
– У старухи ведь разные гости бывают, иногда наверняка попадаются и такие, которые тебе нужны.
– А какие-такие мне нужны?
Елена даже остановилась и отпустила его руку.
– Почему ты все время пытаешься морочить мне голову? Я прекрасно вижу, что тебе нужно, – безапелляционно заявил Геракл.
– Ах вот как? Может, тогда ты и мне это объяснишь, а то я иногда сама не могу понять, а что же мне все-таки нужно.
– Тебе нужен самец.
Елена выглядела так, словно он влепил ей пощечину.
– И самец породистый, – продолжал он, чеканя каждый слог, – потому что ты самка с претензиями.
– Послушай, Герман, – и снова в ее карих глазах стояли слезы, – если ты собираешься все время меня оскорблять, я лучше уйду.
Она всхлипнула.
– Сначала наставил мне синяков, потом самкой обозвал, что же дальше будет!
– Прости меня, – голос Германа смягчился, – я больше не буду делать тебе больно, если ты сама не будешь меня провоцировать.
– А как это я тебя провоцирую?
– Ты морочишь мне голову глупостями. Давай договоримся один раз и навсегда. Не пытайся изображать передо мной черт знает кого.
– Но ты обозвал меня самкой!
– Разве я не прав? Разве ты не существо женского пола, жаждущее совокупления с существом мужского пола?
С минуту Елена озадаченно смотрела на Германа, вникая в суть его слов.
– Ничего я не жажду, – обижено проворчала она, – опять ты меня оскорбляешь.
– Не нахожу в этом ничего оскорбительного, – отвечал Герман, – это абсолютно нормальное, естественное явление для любого здорового живого существа.
– Ну и зануда же ты! – хмыкнула Елена, однако снова взяла его под руку.
– Где здесь поблизости можно хорошо поесть? – спросил Герман.
– Какая кухня тебя интересует? Кавказская, китайская, или японская?
– Выбор оставляю тебе, главное, чтобы еда была качественной.
– Тогда кавказская! Мы закажем сациви и чахохбили. И, конечно, красное вино. Ты любишь вино?
– Не знаю, – рассеянно ответил Герман, наблюдая за прохожими.
– Как это?
– Не было случая попробовать.
– Что-то я тебя не пойму... – начала было Елена.
– Послушай, тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов? – оборвал ее Герман.
– Ну хорошо, я буду молчать, – поспешно сказала Елена, но не выдержала и добавила: – странный ты какой-то.
Герман искоса бросил на нее быстрый взгляд и промолчал.
Первый заказ почти целиком уничтожила Елена. Герман только попробовал, но не смог есть блюдо, обильно сдобренное всевозможными приправами. Он попросил официанта принести еще одну порцию, но безо всяких добавок.
– Ты меня удивляешь, – заявила Елена с полным ртом, – без приправ пропадает весь вкус.
– А по-моему, наоборот, эти пряности убивают весь вкус, – возразил Герман.
Елена качнула головой, но ничего не сказала, мало-помалу привыкая к причудам своего нового знакомого.