Лавровский в разговоре не участвовал. Во-
первых, потому что знал - ничего существенного
Герасев не скажет, он язык за зубами держать умеет.
А во-вторых, всё его внимание было приковано к
прогуливающемуся вдоль галереи Матвею
Одинцову. Вот неспешной походкой к нему подошёл
низенький щуплый человечек в роскошной лисьей
шубе и меховом картузе - месье Антуан, он же в
прошлом известный жокей Подьячев. Несколько
минут они тихо переговаривались.
Потом Одинцов передал коротышке большой
плотный конверт, а взамен получил свёрток,
обёрнутый в газету, который месье Антаун извлёк из
внутреннего кармана шубы.
Похоже на пачку сторублёвок, подумал
Алексей.
Адвокат надорвал обёртку и, судя по
движениям большого и указательного пальца, стал
пересчитывать деньги. Порыв ветра донёс до
Лавровского обрывок разговора:
- … Не проверяете?... А если…
- Зачем?... Нет у вас другого покупателя…
Подьячев сложил конверт пополам и спрятал в
карман. Указал Одинцову в сторону буфета, видимо
347
предлагая обмыть сделку. Тот, даже не удостоив его
ответом, демонстративно отвернулся в сторону.
- Ну, как хочешь. А я пойду выпью.
Лавровский громко кашлянул. Герасев сразу
прервал беседу с репортёрами:
- Извините, судари мои, некогда. Приятеля
давнего увидел. Поздороваться хоть надо… Антон!
Антон Иванович!
Подьячев остановился. Герасев сграбастал его
в объятия:
- Давненько ты в наши края не заглядывал!
Всё больше по Парижу да Венам разным! Водку-то
на чужбине пить не разучился? Пойдём в буфет.
- Рад бы Сеня, да бумажник в «Лоскутной»
забыл. Но ежели угостишь, от рюмочки - другой не
откажусь.
- Какие рюмочки? Помнится в Венсенне мы с
тобой стаканами пили под устрицы ихние, будь они
не ладны. А уж здесь под икорку и балычок, сам бог
велел…
Прошло пятнадцать минут, полчаса. А они всё
не возвращались. Лавровский забеспокоился. А
вдруг Подьячев выпил на дармовщинку, да и уехал с
бегов? Эх, надо было вслед за ними в буфет идти.
Но знающий человек запретил, незачем, дескать,
«светиться».
К нему подошёл один из беговых служителей:
- Господин Лавровский, вас настоятельно
приглашают в гостевую.
348
- Иди ты…, - раздраженно отмахнулся от него
Алексей.
- Его сиятельство вас спрашивал.
- Да пошёл… Кто?!
- Его сиятельство князь Владимир Андреевич.
- Выручай, братец. С дамой одной у меня
свидание назначено. Не дождусь - обидится
смертельно. Скажи, что не нашёл меня, - Алексей
пошарил в кармане, но мелочи не нашёл. - А за
мной не пропадёт, ты меня знаешь.
- Наслышаны-с.
Прошло ещё минут пять. А вот, наконец, и
они. Лица красные, шубы нараспашку.
- Всё. Антоша, всё… Пора мне. У меня
сегодня лошадь едет - Грозный-Любимец. Надо
посмотреть, всё ли Сашка сделал, как я велел.
- Выиграет твой Грозный?
- А кто его знает.
- Ты, Сеня, не темни. Кто первым придёт?
- Это уж как бег сложится.
Посмотрев вслед наезднику, Подьячев
плюнул:
- Никогда верную лошадку не подскажет…
Вот жлоб!
Он остановился, выбирая, куда идти дальше -
к кассе тотализатора или в буфет. К нему подбежал
человек, обличьем и одеждой похожий на купчика
средней руки.
- Почтенный, выручай! - он умоляюще
всплеснул руками. - Съел я, понимаешь, чего-то…
349
- Ничего не понимаю. Чего тебе от меня надо?
- Съел я чего-то… Вот и приспичило,…
Подскажи, где нужник тута…
Алексей, подошёл к Подьячему сзади и
крепко шлёпнул его рукой по плечу:
- Здорово, Стёпа!
Подьячев обернулся, Алексей изобразил на
лице смущение:
- Извините, почтеннейший. Обознался я,
Больно уж вы похожи на приятеля моего Степана
Степановича Тюрина. Он совсем как вы, только
росточком чуть побольше…Вы его, случайно, не
знаете?
- Не знаю, - буркнул Подьячев и,
развернувшись, направился в буфет.
Алексей, как было заранее условлено, прошел
за угол правой галереи. Там его уже ожидал
Ювелир.
- Держи, - протянул он конверт и улыбнулся. -
А из тебя, Лексей, хороший затырщик получится.
Таким цены нет…
Ознакомившись с украденными документами,
Лавровский понял, почему ильюшинские ребята
почти за неделю, так и не смогли отыскать Удалого.