денежного компаньона в своё предприятие? Жалко
делиться возможной прибылью? Напрасно. Как
говорят в Одессе, лучше иметь пятьдесят процентов
в хорошем гешефте, чем сто в пропащем. А без
денег ваш журнал не то, что пропадёт, он просто в
свет не выйдет.
- Вполне возможно. Только для нас с Сергеем
журнал не гешефт, а нечто большее. Ну, да это к
делу не относится…
Лавровский заметил, что возле них трутся
двое - сыщик Санька Соколов и коренастый
мужчина с густыми бровями и небольшими усами
подковкой. Он узнал одного из лучших филёров
Московского охранного отделения Евстратия
Медникова, с которым свёл знакомство в
позапрошлом году, когда ловили Колю Американца.
Соколов, что-то шептал спутнику, а тот,
похлопав его по плечу, громко сказал:
364
- Ты, Василич, не суетись. Потерпи четверть
часа, а потом получим деньги и в буфет пойдём.
Не понял, подумал Алексей, почему Василич?
Ведь Соколов, по отчеству Иванович. Потом
догадался. Значит надо тянуть время.
- И вообще, Матвей Петрович, - неторопливо
начал Алексей. - У нас в Москве считается дурным
тоном - прийти на бега, а говорить о чём угодно,
только не о бегах… Ответьте-ка мне на такой
вопрос: почему проиграл фон Мекк?
- Неблагоприятное стечение обстоятельств.
Гордая заскакала в самый неподходящий момент -
до призового столба оставалось всего две - три
сажени. В таких условиях, практически невозможно
было поставить её на рысь.
- Заблуждаетесь, Матвей Петрович. Не кобыла
виновата, а ездок. Захотел он перед публикой
покрасоваться, показать ей высочайший класс езды,
чтобы все в восторг пришли. Второго такого ездока,
дескать, во всей Москве нет. Только переоценил он
возможности Гордой и собственное умение. Да и к
противнику слишком уж пренебрежительно
отнёсся… А в результате - галопом в столб… Вот
именно из-за этого и вы проиграли.
- Вы о моей прошлогодней езде на
мазуринской Арфе? Не согласен. Во-первых, я
плохо знал нрав кобылы. Во-вторых, Ржевский на
Пройде предложил такой высокий пейс…
365
- Да причём здесь Арфа?! - засмеялся
Малинин, поняв на какую тему переводит разговор
его друг. - Мы об Удалом.
- Вернее об организации его похищения, -
уточнил Лавровский. - Продолжать или вам совсем
не интересно?
- Продолжайте, - кивнул Одинцов.
- Волчья стая, Матвей Петрович, признаёт
вожака не только за силу, но ещё и за чутьё. А оно
вас однажды подвело. Ввязались в кражу
чудотворной иконы Касперовской Божией Матери,
нажили опаснейших врагов - православным
архиереям, хоть они и смиренные слуги божьи,
дорогу лучше не переходить. Вот и пришлось
срочно бежать…, извините, перебираться из Одессы
в Москву. Авторитет ваш среди подельников сразу
сильно пошатнулся. Ещё бы! Мотя Адвокат оказался
не таким уж неуязвимым, как они полагали. Первым
взбунтовался Осман Кривой, который отвечал за
чрезвычайно прибыльное дело - торговлю
женщинами. Я прав?
- Допустим.
- Потом Милька Итальянец и Жора Пиндос. А
затем и остальные начали проявлять недовольство.
Надо было показать им такой класс «работы», чтобы
языками от восторга зацокали: «Мотя, это голова!».
- Ваша история весьма занимательна. Вы меня
заинтриговали.
- Получили вы недавно сразу два выгодных
заказа. Барону Гинсбургу, для его парижской
366
призовой конюшни новый резвачь потребовался.
Слышал я, что барон больше любых денег любит
когда его лошадь, взявшую приз, публика
аплодисментами приветствует. Дня без этого,
говорят, прожить не может. Перец, купленный три
года назад, езды на два-три приза в неделю не
выдержал, пал. Директор конюшни Подьячев
присмотрел Удалого. В Москве и Петербурге он
неудачно бежал - у нас все главные призы для
старшего возраста на четыре - шесть вёрст
разыгрываются. А в Европе и Америке короткие
дистанции преобладают - миля, тысяча шестьсот
метров. Самое оно для Удалого. А Малютин упёрся
- не хочет с жеребцом расставаться. Вот вам и
поручили обеспечить приобретение. Договориться о
покупке, выманить обманом, украсть - на полное
ваше усмотрение. Дело для вас плёвое, не труднее
чем марвихеру латопошник стырить… Я ещё не