- Не мешай, любезный. Сами управимся.
Сыщики и филёры охранного отделения своё
дело знали твёрдо. Задержание шайки Моти
Адвоката заняло всего несколько минут.
Но Мотя всего этого не видел. Только он хотел
обернуться на шум и возню сзади, как на плечо
легла тяжёлая рука.
- Господин Одинцов? - спросил рослый
жандармский офицер. - Вы арестованы!
Учитель каллиграфии Подьячев долго искал
Лавровского и Малинина. А найдя, принялся сразу
пенять:
- Ну, куда же вы запропастились? Мне в толпе
с такой прорвой денег страшновато как-то.
- А много дали? - спросил Алексей.
Подозрительно посмотрев по сторонам, и
убедившись, что их никто не подслушивает.
Подьячев прошептал:
- По семьсот сорок пять рублей тридцать
копеек на билет.
- Ого! - обрадовался Малинин. - Пожалуй, на
Молодца можно сотню зарядить.
- Почему на Молодца? - не согласился
Подьячев. - Я на проездке лошадей видел. Не
глянулся мне твой Молодец. Зато Летучий! Его
играть надо!
- Какой Летучий, Антоша! Он, конечно, силён.
Но ведь едет-то не Паша Чернов.
- Ну и что?
371
Их спор прервал Лавровский:
- Господа, нам пора.
- Может, задержимся ещё немного? -
попросил Сергей.
- Один раз мы уже задержались, - улыбнулся
Алексей. - Хорошего помаленьку. Поехали в
Кузьминки за Удалым…
372
От автора
(вместо эпилога)
Не будем отступать от традиции начатой в
повестях «Бега» и «Последнее дело «валетов» -
заглянем в будущее некоторых из героев этой
книги…
… Удалой вернулся на конюшню Малютина и
через несколько дней был отправлен на завод. Прав
был старый конеторговец Бардин, когда говорил
Малютину: «Второго такого жеребца в России нет…
Он тебе имя даст!». Половина полученного от
373
Удалого приплода оказалась «призовым», то есть
бежала на ипподромах и выигрывала. Для того
времени это очень высокий результат.
Среди сыновей Удалого, особо прославились
рекордисты Вьюн, Лель, Славный… Так Лель
успешно бежал на всех дистанциях и «привёз»
своему владельцу 69693 рубля. Среди дочерей было
много хороших заводских маток. Одна их них, белая
Громада - бабка Крепыша, которого современники
называли «великолепным», «лошадью столетия» и
«королём орловских рысаков».
Малютину с лошадьми везло всю жизнь. А
вот с женщинами не очень. Ему ещё не раз
предстояло встретиться с их неблагодарностью и
коварством. Впрочем, не только ему.
Мишу Хлудова вскоре официально признали
сумасшедшим. По Москве ходили упорные слухи,
что дело не в белой горячке, а в кознях его второй
жены Веры Александровны, вступившей в сговор с
их домашним врачом Павлиновым.
- Вот и эта блондинка меня предала, - сказал
как-то вечером в Купеческом клубе Миша, когда
бубновая дама, на которую он поставил, была бита.
Похоже, слова оказались пророческими. Весёлого
баламута и гуляку «посадили под замок» на даче в
Сокольниках. Содержали в комнате с
зарешёченными окнами и обитыми войлоком
стенами. В мае 1885 года он умер.
…24 января Александр III издал Высочайший
манифест, в котором объявлял о своём намерении
374
возложить на себя корону «в мае сего года, в
Первопрестольном граде Москве». Началась
подготовка к торжествам. В такой обстановке сочли
неуместным поднимать ажиотаж вокруг дела
пятёрки Адвоката.
Редакторам московских газет и журналов ещё
раз напомнили о строжайшем запрете писать об
этом. Следствие провели быстро. В его ходе
выяснилось, что «пятёрка Адвоката» намного
многочисленнее, чем думали. Главарей оказалось
семеро, считая убитого при задержании помощника
смотрителя Тверского полицейского дома Шишкина
и неизвестного, проживавшего по паспорту
украденному у орловского крестьянина Нестора
Герасимова. Кто скрывался под личиной
малютинского лакея - считавшийся умершим
государственный преступник Фёдор Гераклитов или
кто иной - узнать не удалось.
Большинство арестованных, в основном
служащих Московско-Брестской железной дороги, в
административном порядке выслали в места
постоянного проживания под надзор полиции.
Бывший помощник саратовского полицмейстера