Разве, что собственная совесть… Василий
Васильевич, побалуй чайком. Лёша рассказывал у
тебя сорта исключительные имеются.
Остановил направившихся было к выходу
Лавровского и Малинина:
- А вы не убегайте. Потолковать надо.
Жалуются мне на вас, понимаешь.
- И кто жалуется? - Лавровский облизнулся,
посмотрев на разложенные на газете варёную
генераловскую колбасу, швейцарский сыр со слезой,
калачи. Только сейчас вспомнил, как позавтракал
288
ранним утром в беговой беседке, так до вечера
маковой росинки во рту не было.
- Евгений Никифорович Ширинкин. Да не
мне, а его сиятельству, - по голосу Карасёва
чувствовалось - он не встревожен, не сердит, а,
напротив, доволен.
- Вот как, - Алексей с наслаждением жевал
колбасу и хлеб, запивая горячим ароматным чаем. -
Сам нас и слушать не пожелал, дилетантами
обозвал…
- Кем? - переспросил Карасёв.
- Самоучками и верхоглядами, - пояснил
Малинин.
- Самоучки, - хмыкнул Карасёв. - Все мы
самоучки. И вы, и я. Даже, первейший российский
сыщик, Иван Дмитриевич Путилин в академиях
разных не обучался, а до всего своим умом дошёл. А
вот, кто верхогляд, это ещё разобраться надо…
Пришёл сегодня Ширинкин к Владимиру
Андреевичу с жалобами на полицию, которая, мол,
государственного преступника упустила и никаких
мер к его поимке не принимает. И вас, к слову,
вспомнил. Выделенные в помощь частные лица
самовольничают, полученные сведения не
сообщают, дерзят. А его сиятельство, за четверть
часа до того рапорт Огарёва получил, о том что
выявлены связи Курилова на железной дороге… Ох,
и всыпал Владимир Андреевич этому
петербургскому хлыщу! Вы, говорит, вместо того,
чтобы делом заниматься, кляузы в столицу
289
сочиняете, а сами беззаконие творите - по оговору
преступника, не имея никаких доказательств,
уважаемых людей под арест берёте. И рапортом
Огарёва по столу - хлоп! Мои доверенные люди,
дескать, на преступную шайку вышли, а не ваши
дармоеды, которых уже вся Москва в лицо знает.
Об этом, говорит, самому императору докладывать
буду… Как мальчишку отчихвостил Владимир
Андреевич подполковника. А сам-то, конечно,
волнуется. Вызвал меня и говорит: «Поезжай в
сыскное, Аристарх. Самолично за всем присмотри.
Опасаюсь, как бы осечки не вышло».
- Не выйдет, Аристарх Матвеевич, - заверил
его Степанов. - Облаву, основательно, подготовили.
Всё, до мелочей, продумали.
- До мелочей… А почему на летний ипподром
никого не направили? Узнает Комаров об обысках у
железнодорожников и задаст дёру…
- Направил. Туда, под видом обычного обхода
пристав 2-го участка Пресненской части Змеев с
местным околоточным пошли. А с ними Саня
Соколов… Мы договорились, что они прицепятся к
какому-нибудь пустяку и доставят сторожа в
участок для составления протокола.
- Толково придумано, - похвалил Карасёв. А
потом, понизив голос, сказал. - И ещё вот, что…
Подготовь-ка ты, Василий Васильевич, задним
числом, бумажки: будто негласное наблюдение за
рыбинским мещанином Комаровым начато ещё в
ноябре прошлого года, а в дружину его приняли и в
290
сотники определили, по твоему предложению, дабы
сподручнее было всех злодеев выявить и
переловить.
Понятно, догадался Лавровский. Долгорукову
совсем ни к чему обвинения в том, что в опекаемой
им Московской добровольной народной охране
свили гнездо террористы. А ведь это замечательно.
Заодно уж можно и администрацию бегового
общества от попрёков уберечь.
- Поводом для принятия решения об
установлении наблюдения послужило обращение
старшего члена общества Пейча, заподозрившего.
что сторож совсем не тот за кого себя выдает. Такое
обращение я вам напишу, - предложил Алексей.
- Но все эти бумаги не будут иметь силы без
соответствующих
резолюций
начальника
управления, - засомневался Степанов. - А я не знаю,
как Муравьёв отнесётся ко всему этому.
- С ним я сам обо всём договорюсь, - заверил
Карасёв, вставая. - Не прощаюсь. Надумал я сегодня
годы молодые вспомнить. Поэтому, вместе с Лёшей
и Сергеем Сергеевичем, сам во вспомогательный
поезд пойду.