выяснить вывезли Удалого из Москвы или нет. По
конным дворам и конюшням похожу. А потом к
Малютину. Аттестат украл, несомненно, кто-то из
его домашних. Кстати, Николай Павлович нас с
тобой на обед пригласил.
- Тогда и завтракать не надо! - обрадовался
Малинин. Хлебосольство Малютина было известно
всей Москве.
Глава 4
Караимы
Кто, что и куда везёт - коммерческая тайна.
Наивно рассчитывать на откровенность
железнодорожников с посторонним человеком. С
ним просто не станут разговаривать. Но у
Лавровского, ещё со времён репортёрства, на всех
шести московских вокзалах имелись свои люди -
30
дежурные по станции, кассиры, жандармские унтер-
офицеры.
На Курском, Рязанском и Ярославском
вокзалах ничего интересного узнать не удалось.
Пошёл на Николаевский, где конторщиком,
оформляющим грузовые перевозки, служил Вася
Верёвкин - земляк и друг детства, к тому же,
страстный лошадник.
Верёвкин гостю обрадовался, зная, что тот
обязательно подскажет на кого поставить в
следующее воскресенье. Он охотно ответил на
вопрос, интересующий Алексея:
- В декабре очень много лошадей в Питер
везли. Сам знаешь, почти все лучшие призовые
конюшни туда на зиму перебрались. А как открылся
сезон на Семёновском ипподроме - шабаш. Правда,
в субботу, еврейчик какой-то лошадей отправлял.
- Еврей?! Они по субботам отдыхают.
- Выкрест, наверное. Отправлял он двух
кобылок молодых и жеребца. Я им залюбовался
даже! Писаный красавец!
Лавровский изобразил на лице смесь
изумления и ужаса:
- Вася, неужели и ты впал в модный нынче
содомский грех? Не ожидал от тебя такого!
Верёвкин расхохотался:
- Ох, и язва ты, Алексей! Так и норовишь на
слове подловить. Да ты ещё в гимназии этим
отличался… Жеребец, говорю, красавец. Пряником
кличут. Происхождение неказистое, от какого-то
31
Ручейка. Я о таком и не слышал. Но хорош!
Крупный. Тёмно-гнедой. Только на морде и в пахах
подпалины. На тулиновского Удалого очень похож.
А еврей зараза…
- На Удалого? - насторожился Алексей.
- Да, на того самого, который сейчас на
малютинской конюшне. Помнишь, когда он на
Большой летний приз ехал, ты ещё не советовал на
него ставить. А я, дурак, не послушался и проиграл
четвертную.
- Сам виноват. Впредь будешь слушать людей
знающих. Не мог Удалой этот приз выиграть - шесть
верст для него дистанция непосильная… А что, ты,
Вася, хотел о еврее-то рассказать?
- Что, что… Я из-за него таких люлей
получил.
- С чего вдруг?
- Вагон, говорю, для перевозки лошадей
имеется, но прицепить его к пассажирскому поезду
нет никакой возможности. Придётся, мол, два-три
дня подождать. Вот сформируем ближайший
товарный состав, тогда и отправим.
- Понятно, - улыбнулся Лавровский. - Хотел с
клиента «барашка в бумажке» получить.
- Не без этого. Сам знаешь, жалование у меня
маленькое, вот и приходится выкручиваться. Люди,
у нас понимающие - всегда идут на встречу. Да и
что такое для коннозаводчика или барышника
красненькая? Мелочишка… А еврей этот, вместо
32
того, чтобы по-людски договориться, сразу
жаловаться.
- Начальнику станции?
- Бери выше. В Петербург телеграмму
отправил, самому Половцову.
- Неужто и ответ получили?
- Получили, - вздохнул Верёвкин. - Ещё как
получили. Половцов приказал прицепить вагон к
девятичасовому курьерскому, а виновного в
задержке служащего, меня значит, строго наказать…
Начальник станции мне так и заявил: « На
наградные в этом году можешь даже не надеяться. А
ещё раз попадёшься - с «волчьим билетом»
вылетишь».
Лавровский
задумался.
Валериан
Александрович Половцов председатель совета
Главного общества российских железных дорог,
владеющего
Николаевской,
Петербургско-
Варшавской и Московско-Нижегородской дорогами.
Не по чину столь большому начальнику
интересоваться такими мелочами, как перевозка
трёх лошадей. Похоже, имеется какой-то свой
интерес. А, что если интерес этот Удалым
прозывается? Насколько известно, сам Валериан
Александрович лошадьми не интересуется. Зато его