Щегольски одетый, кареглазый плотный брюнет с
залихватски закрученными усами «работал». Он
рассказывал сидящим с ним рядом сибирским
купцам всякие истории из своей жизни.
Примечательно, что все они случились с ним за
карточным столом. На игру сводит, понял
Лавровский.
- А это кто такой? - тихо спросил он
Карагодина.
- Богатейший нижегородский судовладелец
Баранов. Это. Лёша, такой человечище…
Брюнет тем временем начал очередную байку:
- А вот помню, плыли мы по Волге…
- Дерьмо плавает, - громко сказал Алексей.
- Что? - опешил брюнет.
- Вы такой же волгарь, как я балерина. По
Волге не плывут, а бегут.
329
Малинин подошёл к брюнету, обнял его за
плечи:
- Да не обращайте вы внимания на моего
друга. Он, как напьётся, так и норовит к любому
слову придраться. Такой уж характер.
Потом, склонившись к самому уху «волгаря»
прошептал:
- Спокойно, Красавчик. Ты арестован. Будешь
дурить - пристрелю. Слушай меня внимательно…
Вскоре «нижегородскому судовладельцу
Баранову» потребовалось в ретирадное место. Тут
же «приспичило» Малинину и Лавровскому. В
кабинет, где продолжалось веселье, они не
вернулись.
Судебный следователь по особо важным
делам Быковский, срочно вызванный в управление
сыскной полиции, довольно потирал руки:
- Экие мы с вами, батеньки, молодцы.
Убийство в Преображенской больнице можно
считать раскрытым.
Задержанный, а им действительно оказался
Казимир Лещинский, сначала пытался всё отрицать.
Но доказательств у Быковского нашлось много:
- Приказчик из магазина Леве подтвердил, что
вы каждую неделю покупали у них по дюжине
«Шато-Лафит» урожая 1875 года. Винцо дорогое,
его редко спрашивают - вот вас и запомнили. В
Преображенской больнице нашлись очевидцы того,
как вы передавали бутылку покойному Серёгину.
330
- С каких это пор в России стали верить
показаниям душевнобольных? - фыркнул
Лещинский.
- Не больные это видели. Казимир
Бронеславович, а служители. Сейчас проведём
очную ставку с врачом Корсаковым, а так же с
коннозаводчиком Малютиным и его управляющим
Сергеевым.
Лещинский вздрогнул. И следователь это
заметил:
- Не ожидали, что нам известно о вашей роли
в похищении Удалого? Всё мы выяснили. И как вы
секретарём Хлудова представились, и как по
Москве слухи распускали о Феодосии Портаненко.
- Это не я, - вскинулся Лещинский. - Идея
свалить всё на цыгана принадлежала не мне.
- Да знаю я. У вас все идеи Матвею
Петровичу Одинцову принадлежат. А вы, Вейсман,
Наливайко и прочие их только выполняете… Но
ведь Портаненко и Ильюшину это без разницы. Они
и с вдохновителя взыщут и с пособников. А
взыскивать они умеют. Вчера Мотю Сияновского
арестовали, того самого который из-за жеребца
ильюшинского служащего убил. Так он бедолага и
суток в губернском тюремном замке не просидел.
Повесился. А я понимаю, помогли ему в этом
богоугодном деле.
Лещинский побледнел.
- Давайте по-хорошему договоримся, Казимир
Бронеславович, - предложил следователь. - Врать не
331
стану, от Сибири я вас не избавлю. А вот от
неудовольствия Ильюшина и Портаненко уберегу.
Вы же, в знак признательности, рассказываете всё
на чистоту…
Вскоре у Быковского имелось достаточно
оснований для ареста Моти Адвоката.
- Василий Романович, ради бога, повремените
с этим денёк - другой, - взмолился Лавровский. -
Нам ещё Удалого найти надо и Малютину вернуть.
- У вас имеется какой-нибудь план? - спросил
следователь.
Алексей рассказал ему о своих задумках.
- Ох, авантюрист вы, батенька, - покачал
головой Быковский. - Наживу я с вами когда-нибудь
неприятностей. Но остроумно придумано… Ладно,
с арестом спешить не будем… Кстати, как вы
оцениваете шансы Летучего?
- Нет у него никаких шансов. Молодец приз
возьмёт.
- Не может быть! А впрочем, практика
показывает, ваши самые невероятные прогнозы
зачастую оправдываются. Поставлю и я на Молодца.
Николай Павлович Малютин, приезжавший на
очную ставку с «хлудовским секретарём» отозвал
Лавровского в сторону:
- Посекретничать надо.