посторонних - пышноусого Ширинкина и
подполковника Дудкина из жандармского
управления, добавил. - Прошу извинить если
помешал.
- Здравствуйте, Алексей Васильевич! - сразу
заулыбался Ширинкин. - Искренне рад вас видеть.
Пользуясь случаем, хочу лично поблагодарить за
неоценимую помощь оказанную вами и господином
Малининым в поимке террористов.
Вот зараза, подумал Алексей, вчера
дилетантами обозвал, самому Долгорукову на нас
жаловался, а сейчас залебезил. Вот и верь таким.
- А Гераклитов нас очень интересует, -
продолжал Ширинкин. - Карточки, к сожалению,
нет. Но имеется словесное описание. Лет тридцать,
высокого роста…
- …Худощавый, высоколобый, сероглазый, -
продолжил Алексей. - Дилетантам частенько везёт.
Я это на бегах замечаю…
- Не тяните кота за хвост, молодой человек, -
перебил его Дудкин. - Разведали что?
- Под описание очень подходит Нестор
Герасимов, лакей коннозаводчика Малютина. Только
335
настоятельно прошу учесть - сведения эти
предоставлены нам самим Малютиным, который
как и все законопослушные московские
домовладельцы, в соответствии с распоряжением
его сиятельства генерал-губернатора, зорко следит
за своей прислугой. Так уж вы, пожалуйста,
постарайтесь Николаю Павловичу нервы не
портить. И ещё. Фабричные когда-то сравнивали
Гераклитова с попом или адвокатом.
- Вы, господин Лавровский, похоже, нас
совсем уж за профанов держите, - осуждающе
покачал головой Ширинкин. - Сей факт нам давно
известен.
… Агенты Ширинкина и жандармы тут же
поехали на Петербургское шоссе. Но они опоздали.
На малютинской даче Нестора уже не оказалось.
Несколько часов провели Лавровский и
Малинин за столом. Степанов, у которого нашлись
другие неотложные дела, заставил их, задним
числом, писать рапорта и отчёты, подтверждающие,
что
Комаровым
московские
сыщики
заинтересовались давно. Несколько раз пришлось
всё переписывать. В конце концов Степанов их
работу одобрил.
- Ну ты, Вася, и зверь, - пошутил Малинин. -
Не хотел бы я под твоим руководством служить.
- Зато теперь комар носа не подточит, - потёр
уставшие глаза Лавровский. - Между прочим,
бумаги эти не только генерал-губернатору
336
пригодятся. Будет теперь Колюбакину и Пейчу чем
крикунов на общем собрании общества осадить.
Смотритель и сторож, дескать, были взяты на
службу по секретному указанию.
- На сегодня всё, - сказал Степанов. - Может,
заглянем куда, посидим, выпьем?
- Нет, Василий Васильевич, - отказался
Лавровский. - У нас много чего ещё до ума не
доведено. Сергей, помнится, ты рассказывал, что
учился в гимназии вместе с одним из Антонов
Ивановичей Подьячевых.
- Мы с ним до сих пор дружим. А что?
- А если мы попросим его об услуге -
представиться владельцем Удалого. Не откажется?
Ничего уголовного в этом нет.
- Думаю он не откажет. Но кто ему поверит
без аттестата, расписки и прочих документов?
- Ты объясни ему всё. Попроси приехать
часикам к одиннадцати на бега. А документы моя
забота.
- Хорошо. Сейчас же поеду к нему. Он на
Большой Дмитровке живёт. Заодно и перекушу. Его
жена больно уж вкусные ватрушки печёт. Может и
ты со мной?
- Нет, друг мой. От ватрушек, конечно, не
отказался бы, но мне сегодня ещё в четырёх местах
побывать надо. А потом мы с тобой поедим в
«Молдавию», чай пить. Не забыл об этом?
- Я помню. Но имеет ли теперь это смысл?
337
- Имеет. И ещё какой. Одному уважаемому
человеку очень интересно будет послушать разговор
Мишки Кацмана с Мотей Адвокатом или его
двоюродным братом.
На Брестском вокзале Алексей отыскал
Мишку Ювелира, одного из лучших московских
карманников. Знал он его давно, один раз даже
поймал с поличным. А вот близко познакомились
они только осенью - на Хитровке, на именинах
хозяина «Каторги» Ваньки Кулакова. Ювелир сразу
проникся к Алексею уважением. Оно и понятно,
Кулаков кого топало к себе в гости звать не станет.
- Дело у меня к тебе, Миша.
Узнав, что от него требуется, Ювелир
согласно кивнул:
- Это можно. Только помощь, Лексей, мне
потребуется. Затырщик мой хворает.
- Вот уж не думал - не гадал, что затырщиком
когда-нибудь «работать» доведётся, - засмеялся
Лавровский. - Боюсь, не справлюсь.
- Да ничего мудрёного в этом нет.
Справишься. Подойдёшь сзади, хлопнешь по плечу,
потом скажешь, что ошибочка вышла.
- Хорошо. Сколько?
- А нисколько! Пришлым летом, когда я на
кармане попался, ты по совести поступил - не стал
фараонов звать. А я добро завсегда помню.
338
В редакции «Московского листка» было
шумно. Пастухов бушевал. Вначале обругал автора
передовицы об антисанитарном состоянии многих
лавок Охотного ряда:
- Нашу газету не профессора читают, а
простые люди - лавочники, приказчики, извозчики,
даже фабричные! Вот и пиши по-русски - грязно в
лавках, товар гнилой, крысы бегают. А у тебя одни
миазмы с бациллами, да бактерии с аммиаком!
Потом досталось репортёрам:
- Почему на первой полосе нет «гвоздя»?
- Да где его взять-то? - стал оправдываться
один из них. - Об арестах на железной дороге вы
писать запретили, а других интересных событий не
было. Не о чем писать.
Пастухов стукнул кулаком по столу:
- Что-о-о тако-о-ое? Не о чем?
Несдобровать бы репортёру, мог и места
лишиться. Но тут, на его счастье, пришёл
Лавровский. Редактор сразу успокоился:
- Принёс чего, голубь сизокрылый? А то мои
молодцы плачутся, писать не о чем!
- Принёс. Правда, заметочка маленькая всего в
два абзаца.
Он протянул Пастухову измятый лист бумаги:
- Извините, но заголовок не успел придумать.
В субботу 15 января сыскная полиция
арестовала одного из подозреваемых в
похищении знаменитого рысака Удалого. Он
339
принадлежит к той шайке, о которой мы писали
вчера.
Это неоднократно судимый, бывший
дворянин Лещинский, по кличке Красавчик.
Задержанный, изобличенный свидетелями и
вещественными
доказательствами,
дал
признательные показания. Предварительное
следствие ведёт один из самых опытных
судебных следователей В.Р.Быковский.
- Вот так-то. Мал золотник, да дорог, - сказал
Пастухов, прочитав заметку вслух. И тут же
поспешил выпроводить своих сотрудников. - Идите,
идите… Дел у всех много.
Когда они остались одни, редактор вытащил
из бумажника две красненькие. Подумав, прибавил
к ним ещё одну:
- Это за обе заметки. Только моим не говори.
Пользуясь хорошим настроением Пастухова,
Алексей спросил:
- Николай Иванович, вы жокея Подьячева
знали? В шестидесятые годы, говорят, он одним из
лучших на московских скачках считался.
- Было. Знавал я его.
- Ну и что это за человек?
- Как жокей талант. Нынешним до него
далеко. А как человек? Просто сволочь. Объегорил
он одного бедолагу, казённые деньги у него
выманил. Пришлось тому стреляться…
340
Пастухов в людях разбирался. Поэтому после
такой оценки у Алексея исчезли последние
сомнения в правильности того, что он задумал.