сажени. В таких условиях, практически невозможно
было поставить её на рысь.
- Заблуждаетесь, Матвей Петрович. Не кобыла
виновата, а ездок. Захотел он перед публикой
покрасоваться, показать ей высочайший класс езды,
чтобы все в восторг пришли. Второго такого ездока,
дескать, во всей Москве нет. Только переоценил он
возможности Гордой и собственное умение. Да и к
противнику слишком уж пренебрежительно
отнёсся… А в результате - галопом в столб… Вот
именно из-за этого и вы проиграли.
- Вы о моей прошлогодней езде на
мазуринской Арфе? Не согласен. Во-первых, я
плохо знал нрав кобылы. Во-вторых, Ржевский на
Пройде предложил такой высокий пейс…
365
- Да причём здесь Арфа?! - засмеялся
Малинин, поняв на какую тему переводит разговор
его друг. - Мы об Удалом.
- Вернее об организации его похищения, -
уточнил Лавровский. - Продолжать или вам совсем
не интересно?
- Продолжайте, - кивнул Одинцов.
- Волчья стая, Матвей Петрович, признаёт
вожака не только за силу, но ещё и за чутьё. А оно
вас однажды подвело. Ввязались в кражу
чудотворной иконы Касперовской Божией Матери,
нажили опаснейших врагов - православным
архиереям, хоть они и смиренные слуги божьи,
дорогу лучше не переходить. Вот и пришлось
срочно бежать…, извините, перебираться из Одессы
в Москву. Авторитет ваш среди подельников сразу
сильно пошатнулся. Ещё бы! Мотя Адвокат оказался
не таким уж неуязвимым, как они полагали. Первым
взбунтовался Осман Кривой, который отвечал за
чрезвычайно прибыльное дело - торговлю
женщинами. Я прав?
- Допустим.
- Потом Милька Итальянец и Жора Пиндос. А
затем и остальные начали проявлять недовольство.
Надо было показать им такой класс «работы», чтобы
языками от восторга зацокали: «Мотя, это голова!».
- Ваша история весьма занимательна. Вы меня
заинтриговали.
- Получили вы недавно сразу два выгодных
заказа. Барону Гинсбургу, для его парижской
366
призовой конюшни новый резвачь потребовался.
Слышал я, что барон больше любых денег любит
когда его лошадь, взявшую приз, публика
аплодисментами приветствует. Дня без этого,
говорят, прожить не может. Перец, купленный три
года назад, езды на два-три приза в неделю не
выдержал, пал. Директор конюшни Подьячев
присмотрел Удалого. В Москве и Петербурге он
неудачно бежал - у нас все главные призы для
старшего возраста на четыре - шесть вёрст
разыгрываются. А в Европе и Америке короткие
дистанции преобладают - миля, тысяча шестьсот
метров. Самое оно для Удалого. А Малютин упёрся
- не хочет с жеребцом расставаться. Вот вам и
поручили обеспечить приобретение. Договориться о
покупке, выманить обманом, украсть - на полное
ваше усмотрение. Дело для вас плёвое, не труднее
чем марвихеру латопошник стырить… Я ещё не
утомил вас, Матвей Петрович?
- Напротив. С интересом послушаю ваш
рассказ и о втором заказе.
- Второй оказался потруднее. И опаснее. Один
одесский миллионщик решил конеторговлей
заняться. А цыган Феодосий Портаненко мешает.
Значит надо его, как любит говорить ваш подельник,
того…
- Не смейте приписывать мне кровожадность!
- взвизгнул Вейсман. - У вас доказательств нет.
367
- Ша, Женя! - снова осадил его Мотя Адвокат.
- Ей-богу, я от тебя уже устал. Мешаешь с умным
человеком потолковать.
- Убить-то немудрено. Как рассказывал нам
позавчера весьма сведущий одессит, ваш
двоюродный братец Петро Наливайко по «мокрухе»
большой дока. Но рисково в открытую с
харьковскими цыганами связываться. В случае чего,
они везде достанут - хоть в Париже, хоть на
Сахалине. Вот и придумали вы преостроумнейший
план: увести Удалого обманом, а вину за это на
Феодосия взвалить. За нарушения слова у
барышников спрос короткий… Начали вы «пасти»
Малютина - в Купеческом клубе с ним каждый вечер
в карты играли, в дом вхожи стали. Выяснили, что
любовница его сестра мещанина Карлушки Гехта,
который на всё готов был, только бы из
сумасшедшего дома выбраться… Ждали только
подходящего случая. И дождались - Миша Хлудов
бумажник дома забыл и у Малютина одолжился…
Всё вы учли. Одного в расклад не взяли - нас. Так
что не только на Арфе вы галопом к столбу пришли,
но и на Удалом.
- Не взял вас в расчёт, спорить не стану, -
согласился Одинцов. - Но больно уж вы, москвичи,
бахвалиться любите. Всё-то у вас наилучшее -
калачи филипповские, расстегаи от Тестова,
соколовский хор у «Яра»… Вот и подумал, брешут,
что какой-то репортёришка с приятелем первейшие
сыщики по лошадиной части… Теперь вижу, зря не
368
поверил. Однако и вы, судари мои, кое-что не учли. -
Одинцов, кивнул в сторону своих громил. - Можно
сказать, что и вы галопом в столб… А можно и по-
другому…
- Это как? - живо заинтересовался Алексей.
- Пришли мы с вами не галопом к столбу, а
правильной рысью. Только, голова в голову.
- Голова в голову? - Лавровский подмигнул
Сергею. - Тогда и приз пополам? Нас это, пожалуй,
устроит.
Малинин тут же включился в игру:
- Вы получили за Удалого десять тысяч.
Следовательно, на нашу долю приходится пять.
Одинцов не успел ответить. Его опередил
Вейсман:
- Жирно вам будет! Три. А с Малютина вы и
столько бы не получили.
- Шесть, - веско сказал Лавровский.
Мотя Адвокат расхохотался:
- Хваткие вы ребята! Подмётки на ходу так и
режете. Чувствую, мы споёмся. Согласен - пять
тысяч.
Он достал толстую пачку сторублёвок:
- Давайте бумаги.
- Вы, нас за дураков держите? - насмешливо
взглянул на него Лавровский. - Заяви ваш Подьячев
в полицию, задержали бы меня с ворованными
бумагами на кармане и отправили к дяде дрова
пилить. Все документы у моего надёжного человека
369
в буфете. Пойдёмте туда. Заодно и сделку
вспрыснем.
- А у меня, Матвей Петрович, идея интересная
появилась - как нам всё на Феодосия свалить.
Правда, обойдётся это не дёшево, - Малинин
дружески взял Одинцова под руку и увлёк в сторону
буфета. - Красавчик даст нужные показания, Лёша
напишет опровержение на заметки в «Листке»…
Лавровский хлопнул Вейсмана по плечу:
- Пойдём, Женя, выпьем. В буфете твой
любимый шартрез имеется.
Вслед за ними двинулись было к буфету
Петро Наливайко и его дюжая троица. Но тут
дорогу им преградила большая компания игроков,
бурно спорящих, кто возьмёт приз принца
Валлийского. Один из них, маленький и вихрастый,
с размаху налетел на Петро, сильно толкнул его в
бок, да ещё и обхамил:
- Разуй глаза, рожа хохляцкая!
Наливайко хотел схватить наглеца за шкирку,
но неожиданно получил такой удар в челюсть, что
без чувств рухнул на снег. Сашка Соколов огромной
силой не отличался, но в случае необходимости
всегда пользовался кастетом.
Другие «игроки», по виду охотнорядцы,
дружно набросились на спутников Наливайко.
Городовой, видя подобное безобразие, собрался уже
свистеть, вызывая подмогу. Но коренастый мужчина
с густыми бровями и небольшими усиками
подковкой, показал ему какую-то карточку:
370
- Не мешай, любезный. Сами управимся.
Сыщики и филёры охранного отделения своё
дело знали твёрдо. Задержание шайки Моти
Адвоката заняло всего несколько минут.
Но Мотя всего этого не видел. Только он хотел
обернуться на шум и возню сзади, как на плечо
легла тяжёлая рука.
- Господин Одинцов? - спросил рослый
жандармский офицер. - Вы арестованы!