– Вполне симпатичное здание, – одобряет Чернышов мой выбор, когда мы выходим из такси, – ну начинай вещание.
– Значит так! Известный тебе недоброй памяти Адольф Гитлер по молодости, когда его никто не знал в качестве фюрера, какое-то время жил в Вене. Не поверишь, он был художником. И очень хотел профессионально пойти по этой стезе. Так вот он дважды пытался поступить в академию, находящуюся перед нами. Но оба раза провалился. Товарищи академики посоветовали ему учиться на архитектора, так как его картины больше были похожи на архитектурные наброски. Архитектором быть он отказался. И кем в результате стал! А ведь все так хорошо начиналось… Представляешь, как могла бы измениться жизнь Европы, да и всего мира, если бы Гитлер стал именитым художником, ну или на худой конец архитектором?
– История не терпит сослагательного наклонения… – задумчиво произносит мой единственный слушатель. – И что же? Он перестал рисовать?
– После того, как он стал фюрером, не знаю. Возможно, у него уже не было времени на всякие глупости. А по молодости – и до попыток поступления, и после них Гитлер не просто рисовал, он этим зарабатывал себе на жизнь.
– А что он вообще рисовал? Ну там море, портреты, живопись. С морем я, конечно, погорячился, – поправляется Пашка, – его здесь нет.
– Кажется, он специализировался на жанровых сценах. И у кого-то наверняка до сих пор хранятся его картины. Он их очень много нарисовал. Денег же за них брал мало, его имя никому ничего не говорило. Чтобы хватило на жизнь брал количеством.
– Интересно, когда он захватил Вену в качестве фюрера, он отомстил здешним профессорам?
– Об этом история умалчивает.
На вокзал мы буквально приползаем, ноги еле шевелятся. План на сегодняшний день мы выполнили, Старый город исходили вдоль и поперек. Несмотря на пропущенную экскурсию, в целом день прошел бы отлично, если бы не способность Чернышова с завидной регулярностью отравлять мне жизнь.
В купе обессиленно растекаюсь по нижней полке, закрываю глаза и погружаюсь в воспоминания. Первая Пашкина попытка поухаживать за мной окончилась, практический не начавшись. Я тогда по протекции Мишани только устроилась на работу и сразу дала понять парню, что девушка уже немного занята Акимовым. Чернышов никогда не был дураком, и не стал настаивать на близком знакомстве. Мы стали просто коллегами.
Где-то через год после разрыва с Мишаней, когда мимо меня со свистом пролетела вторая моя свадьба, Пашка сначала чисто по-дружески поддержал меня. Все-таки Акимов по-прежнему работал в нашей Компании, и статус наших с ним отношений для многих оставался загадкой. А дальше время сделало свое черное дело, и мы с Чернышовым сблизились.
Но почему так в жизни бывает? Когда парень хочет понравиться девушке, он выставляет вперед галантность, радушие, веселье, заботу. А потом оказывается, что эти замечательные опции исключительно для внешних потребителей. Едва девушка становится своей, и завязываются почти семейные отношения, то галантность заменяется на «сама-сама-сама-сама», радушие – на «подожди, я сейчас занят», веселье превращается в «дружеские» насмешки над девушкой, а забота переключается на себя любимого.
Веселый балабол на работе в домашней обстановке оказался въедливым педантом и язвительным занудой, оттачивающим на мне свое остроумие. Глаженые носочки должны укладываться в стопочку, зубные щетки стоять по росту, тюбик пасты быть тщательно выровненым, баночки распределяться по цветам и размерам. Самая частая тема разговоров, когда мы жили вместе, о моих грязных сапогах, брошенных тапках и раскиданной одежде. Одно хорошо, посуду всегда сам мыл за собой, а если вовремя успевала, то и за мной.
В Пашке есть одно неоспоримое преимущество! Живя с ним, можно хорошо сэкономить на посудомоечной машине и на моющих средствах для нее. А еще на электричестве, которое машина поедает. Правда, мой друг, в отличие от посудомойки использует горячую воду, стоящую гораздо дороже, чем холодная. Следовательно, экономический эффект от Пашкиного преимущества не столь однозначен. Его надо как следует обмозговать и просчитать.
Если серьезно, то мы люди из разных миров. Педант и хаотичность. Не представляю нас вместе. А ведь завтрашний день в Риме решающий, как ни крути, а мне необходимо принять окончательное решение.
В половине восьмого вечера наш поезд трогается в сторону Вечного города. Мы в это время, уговорив коллекционное вино, уже полулежим на нижней полке, расслабив гудящие ноги и ожидая, когда нам принесут ужин.
Михаил
Бугай идиот сопротивляется ребятам из полиции за что и получает по мордам. Я веду себя тихо. Мне только инцидента полицией за границей не хватает для полного счастья. Нас грузят в стоящий в стороне автомобиль. Вот это попадалово! Пытаюсь по-английски объяснить, что произошло, но полицаи смотрят сквозь меня, словно я сделан из прозрачного стекла. Или они не понимают английский? Оно и лучше. Наверняка мне полагается толмач. А в таких стремных вопросах лучше общаться на языке, которым владеешь в совершенстве.