Пусть тренируется тот, кто боится. Князь Витгенштейн с удовольствием бы продолжил выполнять план про «незваных татар», но, видимо, в порт соваться больше не стоит, не потому, что там подготовят грандиозную засаду, наоборот, янычары оттуда убрались и сюда к юго-восточным окраинам Белграда собрались. Можно уйти, отсидеться километрах в пятидесяти и потом снова напасть и продолжать кошмарить янычар, либо пока они милости не запросят, либо пока из города не уберутся, но осень, вот выходишь утречком из палатки и отчётливо понимаешь, что спешить надо, бр-р прохладно. Осень. Там, южнее в Чёрном и Азовских морях ветра и штормы скоро начнутся и дожди проливные, пора домой. Да и на самом деле пора. Как-то надоело уже в палатке спать. И ходить грязным. Пора.
А значит, нужно генеральное сражение. Генеральное, а не комариные укусы. Всё что можно, нужно собрать в один кулак, а заодно и маленькую репетицию «Аустерлица» провести. Как сейчас воюют? Выстроятся в колонны и айда, чуть ли не маршем, на неприятеля. А ещё Буонопарты всякие на холмах свою артиллерию поставят и бьют по таким же идиотам, которые свои войска тоже все вывели в чисто поля и полками целыми плотным строем построили. Вот, товарищи вражеские пушкари, сюда бейте ядрами. Одно ядро сразу десяток положит. Смотрите, как мы утрамбовали солдатиков, а потом ваше ядро ещё от земли отрикошетит и в соседнем полку с десяток покалечит, а может, и в ещё одном.
Брехт наступать не собирался. Он строил флеши. Окопы рыть, не имея сотен железных лопат — это ненаучная фантастика. Это только писатели могут понапридумывать. Сейчас на всю Россию полтысячи железных лопат и все либо в двух деревеньках Брехта, либо в Дербенте. Какой крестьянин может себе железную лопату позволить? Ну, даже если с сотню и найдётся, а где качественное сталистое железо. Лопата ведь должна быть тонкой и не гнуться при этом. Опять фантастика. Такого железа нет в стране. Чуток есть, оно идёт на сабли и штыки, и никто не даст переводить его на лопаты.
Это князь Витгенштейн на специальном заводике под Петербургом на самом современном оборудовании из шведского железа, правдами и неправдами добываемого, немного наделал, а потом полгода бился, играя со всякими закалками и цементациями, чтобы даже из шведского, легированного природой, железа сделать негнущиеся лопаты.
Вот и пришлось сейчас вспомнить про шанцы. Или правильнее — шанец.
В общем, как могли, и чем могли, рыли ров и землю в плащах оттаскивали на два метра назад, насыпая холмики. У Брехта, после того как он с кораблей все пушчонки снял, и две 12-фунтовые пушки к ним добавил, получилось сорок пять орудий. Прямо артиллерийский полк. Калибры только все игрушечные и настоящих артиллеристов целый один человек. Пришлось к морякам, в смысле, торговцам обращаться за помощью.
— Пятьдесят гульденов за участие в этом бою, орлы и прочие ястребы. Нужно стрелять из пушек. Ничего другого делать не надо. Остальное — сами. А нет, вру. Потом нужно будет ещё, после того как мы их всех убьём, собрать трофеи. Там и ружья будут и кинжалы и сабли янычарские. А если кому их красное платье приглянётся или сапоги-чулки, то тоже можете позаимствовать. Словом, что найдёте, то ваше. Нам много не надо. Только несколько офицерских мун … Халатов их. Итак, господа моряки, есть желающие.
— А когда они захватят батарею, что нам делать. В рабство идти? — весёлый молодой морячок почему-то без серьги в ухе. Непорядок.
— Это фан… Этого не будет. Мы их всех положим на дальних подступах.
— А сто гульденов? — вот взрослый и серьёзный дядька.
— Эх, один раз живём. Сто гульденов.
— Меня запиши.
Записали сто тридцать восемь человек. По минимуму для стрельбы из этих пушчонок хватит. Это же четырнадцать тысяч! Твою же пополам! И через коромысло. Ох, как дорого в этой Европе воевать.
Пётр Христианович выбрал позицию крайне неудачную с точки зрения современной военной стратегии. Он прижался правым флангом непосредственно к Дунаю, и ещё по левому из молодых дубков небольшую изгородь сделали. Так-то легко пройдёт пехотинец, лошадь не пойдёт, но вроде янычары это пехотинцы, однако рисковать получить фланговый удар от несуществующей кавалерии не хотелось, потому загородку нагородили.