— Тише, милая, тише! Нам нужно узнать, как попасть к народу таза! Ведь Чивесру хочет нажать на кнопку! — старик явно переигрывал, но всем сейчас не до этого.
Началось то, чего ожидал Хьюго – резня. Пусть даже Чивесру с компанией сейчас к ним доброжелательны, но нужно укрыть Сару и Дока. Он схватил их за руки, и троица рванула в сторону алтаря за которым их ждал верховный жрец Уни. Тот слезно умолял его не убивать, обещая взамен все сраные сокровища УниТаза.
— Я дам вам все сраные сокровища УниТаза, только не убивайте меня!..
Когда жрец понял, что ничего не получится, то решил использовать свой хвост по назначению, а именно чтобы убивать. Своей целью он выбрал Сару. Его больное воображение не сумело нарисовать ни одного варианта, где он справится со всей троицей, но лишить этих ублюдков такой красоты, как она — именно то, что нужно. Ведь эти ублюдки лишали его красоты мечты о нажатии на кнопку, поэтому перед тем, как отправиться на небеса он сделает, что должно жрецу в его положении.
По всему храму растянулись красные нити лазеров, украшая его в честь кровавого праздника. Унийцы не глядя отстреливались, поэтому немудрено, что они попали в Художника, скованного глубинным страхом. Он свалился на пол и тогда его глаза ухватили лежащее на другом конце храма мёртвое тело жены. В горле застрял крик неспособный вырваться из-за страха быть замеченным, к тому же инстинкт самосохранения подсказывал притвориться мертвым. Хитиновый панцирь щёк оплавляли раскаленные слёзы со вкусом последствия идиотского решения – втянуть в эту историю чертовых медведей! Он безучастный наблюдатель, которому ничего не оставалось, кроме как молиться всем богам, живущим в УниТазе, чтобы те проявили благосклонность и его пронесло…
В азарте битвы Чивесру использовал ускорители на боевом костюме, чтобы залететь на ложу к навскидку отстреливающимся унийцам.
— Чивесру любит убивать!
После потраченных четырех секунд на столь банальную реплику, Чивесру и подоспевшие медведи начали изничтожать унийцев. Те зажмурившись стреляли во все стороны и бросали хвосты, как гарпуны, лишь единожды попав в цель. Предсмертный медвежий рёв оглушал. Медвежьи глаза застлала красная пелена. Захлебнувшись в ярости, они отбросили бластеры. Медведи прыгали на унийцев, уклоняясь с помощью ускорителей от ядовитых гарпунов, перегрызая те налету. Храм заполонили звуки боли. Хвосты стали последним, что видели унийцы. Ббм втыкали их в широко раскрытые пасти, из которых больше никогда не вырвется ни один крик. Медведям этого мало. Их зубы остры, как заточенные клинки, поэтому им доставляло огромное удовольствие вгрызаться в защищенную панцирем плоть в поисках кишок, растягивая те, как траурную ленту.
Художник чувствовал, как жизнь медленно оставляет его. В какофонии звуков сложно расслышать, что происходит за алтарём, но будучи ребёнком он спускался вниз под храм, поэтому надеялся, что жрец Уни сумеет спастись и вызвать тяжелую кавалерию, которая отомстит. Но кому? Мысли удручали. Жизнь слишком медленно оставляла его...
Жрец Уни поставил всё на единственный удар, забыв о подземном ходе. Он провернулся в воздухе целясь Саре прямо в грудь. Док зажмурился. Хьюго прыгнул между ними. Он проклинал этот громоздкий скафандр, ведь под ним на поясе закреплено устройство, включающее нано-машинки, собирающиеся в боевой. Жало находилось в считанных сантиметрах от цели, когда на его пути появился Хьюго. Будучи военным, он не раз проворачивал этот трюк: в нужный момент сбросить оболочку скафандра, чтобы тот влетел в нападавшего, а после нанести смертельный удар или выстрел, в зависимости от ситуации. Проблема в том, что этот скафандр нельзя сбросить без посторонней помощи, поэтому приняв удар плечом он рухнул на пол. План жреца провалился. Отступая, он случайно нажал на какую-то плитку, и вся компания полетела кубарем вниз. Они очутились в подвальном помещении, собрав телами и шлемами каждую ступеньку. Несмотря на стоны боли несложно различить отчетливый «ты-ты-ты-тык» конечностей жреца, отбивающих мелодию спасения бегством.
Художник смотрел за тем, как из помещений, о существовании которых он не знал, выходят унийцы облаченные в боевые костюмы. Их глаза закрыты, чтобы не бояться медведей, а носы зажаты примитивными прищепками, дабы не учуять запах и не оцепенеть. Это значило, что настраиваемый «боевой профиль» управляет ими, как марионетками. Тогда началось новое представление на этом кровавом празднике.
В память о потерянном боевом товарище, медведи на балконе продолжали закусывать унийцами, пока их силы внизу прижаты перекрестным огнём. Унийцы разрывали дистанцию, из-за слепоты теряя в своих рядах. Их мозги и внутренности разлетались, будто зеленые фейверки, украшая собой изразцовые плитки, колонны и потолки храма. Художник – единственный, кто мог насладиться мастерством медвежьих декораторов, которое на пороге смерти казалось чем-то завораживающим, как навсегда застывший страх в глазах Кейт.
Не только Художник находился на пороге смерти. Хьюго блуждал в царстве забытья. Ему не до праздника с кровавыми украшениями. Его ноги шли к пульсирующему шару света, который танцевал на линии горизонта. Он не слышал тяжелого дыхания Сары, сопровождаемого скрежетом боли. Не слышал, как Док матерится, проверяя целостность конечностей, а после приказывает Саре помочь снять «сраный скафандр». Та слышала лишь звон в ушах, но руки старика показали, что нужно сделать. Док сбросил тяжелый скафандр, включил боевой костюм, а после ускорители понесли его следом за жрецом. Даже громогласный крик Сары, сумевший перекричать музыкальное сопровождение бойни – остался для него пустым звуком.
29
«Победоносец» полностью выполз из норы. Перед ним во всей боевой красе предстали оборонительные станции, обещающие теплый прием. При виде этих громадин каждый пират задался вопросом: «А не нырнуть ли обратно?», — но для бегства уже поздно. Унийцы надивившись тому, что спустя 26,533 миллиардов лет сюда кто-то нашел дорогу, скоординировали станции, захватили цель и произвели залп из всех орудий. Во времена последней войны Уолли, как и каждый землянин ненавидел эти щиты, но сейчас боготворил.
— Кажется они по нам выстрелили из всего чего только можно! — восторгался прочностью щитов кто-то у мониторов.
— ПОБЕДОНОСЕЦ! — прогремел воодушевленный крик по всему кораблю.
— Думаю, ты знаешь, что делать с этим? — указал рукой на станции Уолли.
Джонни по-приятельски схватил Уолли за плечо и указал на кнопку с надписью: «ГЦБМТЗНСЗ», — что обозначало «Гравитационная Царь Бомба Мать Твою За Ногу Сраный Землянин». По названию каждый примерно представлял, что та собой являет, но никто, кроме Джонни не представлял за какие ниточки пришлось потянуть Лихому, чтобы её достать. Прогремел второй залп. И если в первый раз собравшиеся на мостике зажмурились, то теперь они любовались плазменными узорами.
— Жми на кнопку! — скомандовал Уолли, почувствовав себя молодым и без вмешательства волшебной кнопки.
«Победоносец» решил показать унийцам, почему носит столь гордое имя. «ГЦБМТЗНСЗ» летела в сопровождении сотни ракет поменьше, чтобы её не сбили раньше времени. Волна от взрыва бомбы казалось только откинула оборонительные станции. Через несколько мгновений она вернулась к точке взрыва и скомкала, как листы бумаги, всю линию обороны унийцев.
— Они поднимают в небо истребители с ближайшей планеты, капитан! — орал старпом.
— Так выпустите наши, управляемые компьютером! — вопил Уолли.
— Нельзя доверять компьютерам воздушные сражения, это же из… — Уолли перебил старпома.
— Тогда выпустите наших пилотов, — Уолли нажал на кнопку громкоговорителей. — Повеселитесь парни! — пилоты знали, что время для их выхода.
Уолли смотрел на сферу Дайсона вокруг двойной звезды, что непременно бы привлекла внимание Дока. Потом он изучал безмятежный пейзаж планеты откуда взлетал рой насекомых, одним своим количеством заискивая с глубинным чувством страха. Казалось, что кроме смертоносного роя ничего нет, и будь Уолли не на линкоре, а на какой-нибудь пиратской шхуне, то молился бы Удаче, но это уже делал Серебряный, собрав вокруг себя команду.