Вообще у этой дамы голос строгий, а сейчас по «трубе» и вовсе железным послышался.
– Вы угнали мою машину, негодяй.
– Сразу так и негодяй. Я, между прочим, спасал свою шкуру, уважительная причина. Сделайте одолжение, не звоните в полицию.
– Чмур вы бесстыжий, – заклеймил меня строгий голос. – Какие-такие одолжения?
– У меня на хвосте компания очень неприятных типов. Как только оторвусь от них, то сразу верну вам машину.
– Вы где?
– На углу проспекта дивизии СС «Нордланд» и улицы Первого Латышского легиона СС, тьфу ты, Измайловского и Первой Красноармейской, на втором ярусе.
– Поезжайте в сторону Загородного проспекта. Я заберу вас на углу Звенигородской, на первом ярусе; съезд сразу за Витебским вокзалом, не промахнитесь.
– А вы на чём будете?
– Как-нибудь найду себе другую тачку, без воровства, как некоторые.
С Красноармейской я выскочил на Московский проспект, что теперь обозван Маннергеймским, и, взвизгнув лысой резиной, свернул в последний момент на Загородный, который нынче имени Понтуса и Якоба Делагарди, которые в стародавнюю пору обожали вырезать до последнего жителя русские города.
«Дао», несмотря на свой компьютерный разум, не смог повторить маневр. В-общем, выиграл я пару минут. За Витебским вокзалом бросил машину на съезд к первому ярусу – тут завизжали тормоза у машин, которым я «перебежал дорогу», зато «Дао» лихо просвистел сверху. Уже виден угол бывшей Звенигородской улицы, которая нынче имени гетмана Мазепы – мне пора. Я прижал машину к обочине, сунул винтовку под куртку и бросился наружу. Когда-то на этой улочке на каждом шагу были подворотни, а в подъезде Дома Писателей добрые люди регулярно опорожняли свои нагруженные пивом мочевые пузыри, по-хакерски преодолевая кодовый замок и наглядно показывая литераторам, чего они стоят. Но сейчас первые этажи – сплошной монолит нанопланта, чтобы «партизанам» было некуда сунуться, лишь сияют таблички с описаниями подвигов Мазепы в борьбе против «тиранических москалей» и объемные рекламы борделей. Вот, пожалуйста, «все сексуальные партнеры – кандидаты и доктора наук ведущих ВУЗов бывшего Петербурга». Надеюсь, среди них есть доценты и профессора, которые десять лет назад встречали хлебом-солью «освободителей»-атлантистов и восторженно кричали: «Петербург – это Европа». Кое-где посверкивают и фотонические граффити, напрысканные анархистами – «Бургомистр, подставь ротик – ссать охота». А половина старых домов вообще снесена и на их месте стоят офисные бронестекляшки со стойками робоконтроля у входа.
Блин, «Дао» скоро будет здесь. Он, развернувшись у Пяти Углов, которые нынче именуются Пять Полов, заезжает с Загородного. Абзац? Не успел я испугаться, как возле меня остановился дампи-внедорожник, и поднялась радужным крылом дверь.
– Чего пялитесь? Живо садитесь.
Я юркнул в кабину и быстро набирающееся ускорение вжало меня в спинку кресла. На водительском месте находилась она, только не светло-рыжая, а с волосами, светящимися платиной благодаря дорогой фотонической краске. И это была не изрядно измученная жизнью женщина, как в приемной доктора Чакрабарти, а этакая БДСМ-госпожа с задорными титьками и в черной «второй коже» на длинных ногах. Когда только успела переодеться?
Эстакада внесла нас на скайвей, на четвертый ярус, где ездят владельцы только дорогих мощных тачек с робоводителем, желающие платить по желтобаксу за каждые полкилометра пути. Выше только облака аэрозоля – на них сияет реклама «Сюрреал Доллз» и облачная красотка, представляющая искусственных дамочек «Надуй себе сам», настойчиво зовет в сад наслаждений.
Машина двигалась по трассе «Норд-Зюйд», что вилась узкой лентой среди наноплантовых небоскребов-дендроидов, смахивающих на кактусы и расположенных на месте того, что было когда-то Московским районом, а ныне называется Парком короля Густава-Адольфа – того, который некогда отнял у «варваров-московитов» побережье Балтики.
– Вот они, – я показал на экран заднего обзора. «Дао» висел у нас на хвосте метрах в ста и не собирался отставать. Нам оторваться от него в условиях, когда все движение находится под контролем дорожной кибероболочки, было нереально.
– И где вы нагрешили? – поинтересовалась она. – Только не врать.
– С органами. Один сдал налево.