— Видишь? — плавно усаживаясь на свое место, я слегка пожала плечами, — Кажется я куда круче своей сестры, ведь мне ни к чему касаться чьих-то отвисши- яиц, чтобы получить, что я хочу.
— Я никогда не говорил, что тебе необходимо касаться чьих-то яиц.
— Тогда у меня, кажется, галлюцинации?
— У тебя, кажется, способность все утрировать и перевернуть так, чтобы свести в ту версию, которая тебе удобна.
— Ну да, мне очень удобно думать, что ты считаешь меня дешевкой.
— Будем честны. Я и Лильку не считаю дешевкой, судя по ее прайсу, а тебя точно.
— Серьезно будем обсуждать ценообразование?
— Ты сама меня спровоцировала именно на эти слова. И разберемся на берегу: я не ненавижу ее, чтобы ты там себе не думала.
— Ты ненавидишь ту, кем она стала. Мне это известно. Теперь это касается и меня?
Элай слегка прищурился, молчал, поджал губы, словно боролся с собой — а он боролся! Я знала, что ему очень хотелось выплюнуть порцию яда, но, наверно, он и сам чувствовал, что этот момент — переломный. А может он действительно так сильно скучал, что наконец решил отбросить весь свой сарказм?
— Я тебя не ненавижу, Амелия, и тебе это известно.
— Потому что я пока такой не стала?
— Ты никогда такой не станешь, а даже если и станешь, я скорее всего закину на плечо и увезу из этой клоаки, хоть оббрыкайся, но ненавидеть? Этого никогда не произойдет.
Поджав губы, чтобы не улыбнуться, я смотрела ему в глаза теперь без единой злой мысли — он делал тоже. Это было, конечно, немного странно, но так мило, что мне откровенно хотелось пищать — это же все значило одно: наши отношения еще «могут быть», не смотря ни на что. Но уступать так быстро? Ну нет…
Вытянув губы, чтобы окончательно распрощаться с улыбочкой, я приосанилась и еще выше задрала подбородок, чтобы он не рассчитывал на такое быстрое прощение, и снова заговорила.
— Хотела бы посмотреть, как у тебя это получится.
— Твой Рома не выдержал со мной на ринге и одного раунда, а ты и вовсе боевой хомячок. Думаешь не справлюсь?
— Мой Рома занимается футболом, а не борьбой.
— Твой Рома просто мудак.
«Мой» Рома подал голос, громко цыкнув.
— И я тебя люблю, солнышко.
Элай в ответ лишь выставил средний палец, смотря мне в глаза с усмешкой, а я и вовсе проигнорировала их глупое соперничество, сложа руки на груди.
— Я умная и находчивая, а еще очень быстрая. Сначала поймай, а потом строй планы по похищению…
Элай тихо прыснул и помотал головой, а потом взглянул на меня так тепло и открыто, кивнул и прошептал.
— Я улетаю и долго буду вне зоны доступа.
— В курсе.
— Узнавала обо мне?
— Хан любит трепаться, не льсти себе, — притворно отмахнулась, на что получила очередной, но мягкий, смешок.
— Разумеется. Перед отъездом я хотел тебя увидеть. Мне жаль, что год назад все так получилось…
— Мне тоже, — вторя ему, тихо кивнула, а он наклонился и прижался губами к моему виску, прошептав.
— Я по тебе пиздец, как скучал. Каждый день. И буду скучать дальше. Не выкидывай этот крест.
Тут все как-то само собой срослось, будто в голове лампочка зажглась, и я отстранилась, нахмурившись и снова заглянув в его родные глаза.
— Так ты для этого все это исполнил?! Чтобы я не выкинула твой подарок?
— Ты самая дикая, сложная и своенравная женщина из всех, кого я когда-либо знал, а их было немало…
— Фу, — скривилась, но теперь он проигнорировал мой выпад, просто пожав плечами.
— Если бы я отправил тебе его простой доставкой, ты бы это точно сделала. Единственный вариант, который мне оставался — разозлить. Ты же вечно все делаешь назло.
— Зачем? — проигнорировала усмешку, нахмурившись сильнее, и в ответ получила уже грустную улыбку в купе с глазами, полными тревоги.
— Меня не будет на этом континенте, если что-то случится, зато у тебя всегда будет план «Б». Не мог уехать и оставить самое дорогое, что у меня есть, без прикрытого тыла.
— Элай…
— Я люблю тебя, Амелия. Прости, что не замечал, как ты повзрослела. Надеюсь, что когда я вернусь, мы сможем все наладить, потому что весь этот год мне без тебя было совсем херово.
— Я тебя тоже люблю и всегда буду. Удачи.
Элай слегка кивнул, мягко улыбнулся уголками губ и оторвался от меня, лишая такого желанного тепла и присутствия. Больше всего на свете мне не хватало именно его — весь этот год казался адом, а теперь, снова обретя его, я вынуждена была потерять…И это было больно…наблюдать, как он уходит и знать, что я не увижу его в ближайшее время, не услышу его голос, не смогу хотя бы в теории позвонить… И разве я могла так просто его отпустить?
— Постой! А как же моя машина?!
Элай замер, а я вцепилась в стол до белых костяшек. Возможно это и было глупо, но я хотела поговорить с ним хотя бы еще пару минут, и услышать еще раз его смех…что и произошло. Элай засмеялся, как делал это только со мной — без издевки, а чисто и звонко, — после обернулся.
— У меня самолет через час. Извини.
— Прикажи переоформить ее одному из своих дебилов, которые носят твой подол!
— Нужно личное присутствие, Амелия. Вернусь и займусь этим вопросом.
Он снова направился к ступенькам, и это уже была самая настоящая наглость и провокация. Я расширила глаза, оскорблено выдохнула, а после заорала ему в спину.
— Это я здесь папочка, и я устанавливаю правила!
— Папочке придется поездить на трамвае.
— Если не можешь отдать тачку — плати!
— Все мои бабки висят у тебя на шеи. Я на нуле.
— Не мои проблемы! Долг платежом красен! Бери кредит!
— Ты серьезно? Что еще мне сделать?
— Да что хочешь! Мне надо заплатить за квартиру на год вперед и оставить немного на жизнь…
— Ты собралась продать мою эксклюзивную тачку, чтобы оплатить квартиру?! — оскорблен выдохнул Элай, в ответ на что я прыснула и пожала плечами.
— На что я планирую потратить свои деньги — только мое дело, а ты будешь думать в следующий раз с кем играешь и что ставишь на кон. У тебя есть неделя.
— Амелия…
— Ничего не желаю слышать! Неделя. Документы и ключи или наличка. И так как ты так хорошо почесал мне за ушком, я позволю тебе оплатить свой проигрыш частями.
— О, ты великодушна…
— Вот именно, — гордо вздернула носик и улыбнулась, — Не исполнишь свои обязательства — я в миг ославлю тебя, как маленькую, трусливую сучку, которая не держит свое слово. Приятного полета.
Элай долго смотрел на меня, я в ответ на него, и мы снова вели немую борьба, пока в стороне Рома не прыснул и не сбил весь настрой. Элай резко перевел на него взгляд, потом прищурился, а потом выставил средний палец и снова развернулся, чтобы уйти. На этот раз я его не останавливала, хотя знала — он точно улыбался, и я улыбалась, наблюдая за его спиной, пока она не растворилась в полутьме лестницы.
Наверно я бы еще долго смотрела в дверной проем, да и смотрела долго, пока Крис не нарушила повисшую тишину театральным кашлем.
— Я очень извиняюсь, но…
— Хочу писать, — неожиданно выдала я, а потом перевела взгляд на тихо ржущего Рому, — Проводи меня.
Ему ничего не оставалось, кроме как встать за мной, а остальным недоумевать — мне же хотелось сбежать подальше. Эта встреча стала лучшим, что со мной было за год, но вместе с тем она слишком сильно подкосила мою выдержку. Ко всему прочему появление Элая ставила много вопросов на обсуждение, а это совершенно не входило в мои планы — давать ответы, которые я не хотела давать…
— М-да… — протянул Рома, когда мы спускались по лестнице, а я вдруг остановилась и серьезно посмотрела другу прямо в глаза.
— Хочу попросить.
— Ну попроси.
— Не говори никому, кто Элай такой. Я не хочу, чтобы они знали, а Адель будет спрашивать сто процентов.
Рома приподнял одну бровь, я же истерично искала причину, почему я не хочу раскрывать карты, причина то должна быть разумной и логичной, а у меня ее не было. Рома и сам, не смотря на то, что был сыном моей крестной, многого не знал — мама не просвещала тетю Алису на сто процентов, и из всего, что происходило в ее жизни, она знала дай бог двадцать. Эту привычку я переняла с лихвой: про мою жизнь никогда и никто не знал всего, кроме моей семьи. Только им можно было доверять…