— И тебе это кажется…неверным?
— Не в том дело, — устало выдохнула я, наконец оставив крест и переведя взгляд на Алекса, — Просто это нечестно! Он старше меня всего на пять лет, а мнит себя мудрым старцем, который во всем разбирается лучше! Мне, например, тоже не нравятся многие его решения, но он все равно делает так, как хочет, а я…
— Становишься врагом.
— Да. Он должен наконец начать со мной считаться — я личность, а не его маленькая принцесса!
Алекс тихо прыснул, мне же в этот момент оставалось разве что ножкой топнуть, и именно из-за этого я сама усмехнулась и помотала головой.
— А еще ему очень не нравится, что Лиля находится так близко ко мне. Он боится, что я стану такой же.
— А ты станешь?
— Похоже, что я умею разводить кого-то на деньги? — с сарказмом спросила я в ответ, а получив смешок, мотнула головой и снова перевела взгляд на набережную, — Он знает, что этого не будет, но все равно психует. И ревнует. Он очень ревнивый, еще мудак и вечная заноза в заднице…
— Но ты его любишь…
— Он — самое родное, что у меня есть.
— Необычные отношения…А что с тачкой? Просто любопытно.
— Да ничего особенного, он просто ее проиграл.
— И во что?
— В шахматы.
— Ты играешь в шахматы?
— Еще как. Я прирожденный стратег. Он это отлично знает — его проблемы. И если ты будешь держать язык за зубами, я буду тебе признательна.
— Почему вообще рассказала? Ты явно этого не хотела делать.
— Наверно… — прошептала я, боязливо покосившись на Алекса, но не выдержав его пытливого взгляда, потупила свой в пол, — Мне просто захотелось.
Как до этого Алексей, теперь пальцы Алекса заняли место на моем подбородке, но если от таких телодвижений первого все мое естество пришло в буйный протест, сейчас оно млело и волновалось. Дыхание замерло. Я физически не могла сделать вдох от дикого волнения, пока сердце шумело в ушах с неконтролируемой скоростью — еще секунда и разорвет. Но случилось обратное — оно просто остановилось, словно упало в пятки, а весь мой мир сжался до размеров этого мужчины. Его глаз. И его губ, вкус которых в следующий миг я наконец узнала. И это было прекрасно.
Никогда не думала, что поцелуи могут быть настолько…потрясающе-вызывающе-страстно-восхитительные. Алекс резко развернул меня спиной к окну, а потом прижал своим телом, словно действительно боялся спугнуть меня. Зря. Я не собиралась бежать, напротив, с готовностью ответила. Пошла за ним — это было не сложно. Одна его рука лежала у меня на щеке, другая сжимала мягкую ткань платья на талии. Губы двигались медленно, плавно, размеренно. Сначала нижняя, потом верхняя, а потом его язык принял свою роль. Гладил. Играл. Изучал. А я задыхалась. Все мои попытки быть целой рухнули, потому что я растеклась — буквально, блин! — повиснув в его руках безвольной куклой. Ноги просто не держали.
«Черт…» — пронеслось в голове, а от ощущения его твердого тела и вовсе снесло крышу.
Низ живота тяжелел с каждым его движением, а сама я превращалась в один сплошной, оголенный нерв. Мне бы хотелось, чтобы это никогда не кончалось — так много чувств, так много новых ощущений. Тактильных. Физических. Ранее мне незнакомых. И все с ним — с мужчиной моей мечты, который отстранился и сам теряя вдохи в прерывистых хрипах, прошептал мне на ухо.
— Так и знал, что ты сладкая…
Это и был тот самый миг, когда мой мир сошел со своей орбиты. Когда земля остановилась.
Глава 7. Как все пошло по спирали. Амелия
17; Начало марта
Я думала, что закрыла гештальт тогда в его комнате, когда мое детство подошло к своему логическому завершению — все и точка, как я и планировала. Алекс не писал мне всю неделю, словно подтверждая, что решение мое — правильное, и он обеими руками за. Иногда мне даже казалось, что я и вовсе все себе придумала, может мне все это приснилось? Но нет. Не придумала и не приснилось — мое тело помнило тепло и силу его рук, а на шее даже через неделю оставались стойкие засосы, и когда я их касалась — улыбалась. Возможно это казалось глупым: у меня был первый раз, который стал последним, а я улыбалась…Нет смысла скрывать, что этот факт заставлял меня испытывать разные чувства, начиная от обиды, заканчивая злостью, но не на него, а скорее на себя. Алекс меня не обманывал, он честно обозначил свою позицию без утайки и ужимок, а я согласилась сама. Это правда: я согласилась сама, сама этого хотела и сама приняла все его условия, но от этого легче не становилось…Я злилась на себя, потому что не смотря на все вышеперечисленное, мне то хотелось еще, и хотелось большего…
Приходилось стараться не поддаться волнам, которые накатывали особенно сильно ночью, когда я оставалась наедине с собой за плотным пологом своей кровати у окна. В конце концов, единственное, чем я себя утешала — я действительно не жалела. В списке моего эмоционального диапазона эта графа отсутствовала и на том спасибо, да и как можно жалеть? Та ночь отпечаталась в памяти, как одна из лучших моих ночей, а та возможность его коснуться — по-настоящему коснуться, — стала той, которую просто невозможно упустить. Наверно я больше сокрушалась бы в противном случае…
Так, в конце концов меня подотпустило. Я взвесила все «за» и «против», собралась и откинула в сторону глупости и сантименты, обретенные благодаря веяниям поп-культуры. В конце то концов, только в сказках и ярких, молодежных сериалах, все складывается сладко-приторно-нежно, а в жизни бывает и вот так, как было у меня — нелепо. Зато я уверена, что мой первый раз случился с человеком, которого я хотела так, что у меня сводило руки, а не по-пьяни в съемном доме, как у многих моих одноклассниц с кем-то, кто не вызывал и одной трети моего желания. С такими мыслями я и пришла домой вечером в пятницу — сильная, гордая, ничего не ожидающая и прячущая глубоко в сердце жуткое, парализующее волнение от встречи. Спасибо, но можно было свободно выдохнуть: Алекса дома не было. Конечно я не спрашивала, где он, только мельком уловила из разговора Арая и Крис за ужином, что он уехал по делам, и честно? Я даже обрадовалась — вполне возможно, что он не вернется на этих выходных, а это означало одно: я получаю отсрочку.
Расслабилась. Спокойно легла спать, утром встала, убралась в комнате, разложила кое какие вещи, которые привезла с собой, так как уже начала обустраивать свою комнату. Теперь это делать было даже приятней — наконец мерзкий салатовый цвет, в который Лиля покрасила стены еще когда жила здесь, был сметен под корень. Его заменил мой любимый, точнее один из его производных. Все таки красить стены в темно-фиолетовый я не стала, подумала, что это уже борщ, а вот спокойный лиловый сюда подошел отлично. Естественно я добавила парочку акцентов, как учила Настя, сделав одну стену в глубоком и насыщенном, родном. Там же стояла моя небольшая кровать-полуторка прямо рядом под окном со здоровенным подоконником, куда я любила забираться и смотреть на Кутузовский проспект. В общем весь день у меня проходил в обычных радостях по благоустройству, а вечером было много веселья, пока мы втроем готовили ужин. Арай это делал просто прекрасно, мне нравилось наблюдать за тем, как быстро и профессионально он орудует ножом, венчиком и другой кухонной утварью, а главное, как вкусно у него все получается. Ему это льстило, он весь сиял, получая щедрые комплименты, а потом ловко увлек нас в гостиную, где мы решили посмотреть фильм. И где разразился мой личный, маленький ад, блин…
Начиналось все неплохо, я бы даже сказала на той же веселой волне, но фильм не успел продвинуться и на полчаса, а парочка уже чуть ли не раздевалась, при том лежа на мне. Они так увлеклись, что вообще забыли о том, что были не одни в комнате, так самозабвенно целовались, что и не заметили, как начали съезжать, уперевшись в единственную преграду — мою скромную персону.
Просто потрясающе!
Нет. На самом деле ничего подобного! Я слышала каждое движение их губ, смешки, частое дыхание и полу-стоны, от который кривилась и ежилась, пытаясь хоть как-то подать знак о своем существовании. Все мимо! И наконец я не выдержала…