– Открой дверь, Мэймэй, – твердый и уверенный голос уже не мальчика, но еще не мужчины слышался из-за старого, ободранного дерева со вспученным и потрескавшимся лаком.
– Не могу, они сказали не выпускать тебя, прости, – девчушка шмыгнула носом и отступила назад, страшась даже слушать его, не то, что разговаривать.
– Открой, я никому не скажу, – голос из-за двери только набирал силу, будто кто-то выкручивал невидимый регулятор, постепенно прибавляя громкость.
– Мне нельзя, – пробубнила она едва слышно и начала пятиться назад мелкими шажками.
– Открой эту чертову дверь, Миа! – его недовольство не заставило себя долго ждать, и удар прошел вибрацией по наглухо запертой двери.
– Нельзя, Атлас, ты же слышал! – на грани слез пропищала девушка, все еще сжимая в руках корзинку с дохлыми голубями.
– Открой, я сказал, мелкая сука! Открой! – Атлас почувствовал слабину и начал ломиться в дверь, что есть мочи, но Ашер надежно запер ее на засов снаружи.
Несмотря на тщетность попыток, молодой человек не сдавал позиций. Разбежавшись по узкому коридору, он ударил в дверь плечом, направив весь свой вес и скорость в энергию удара. Дверь дрогнула и устояла, а парня от отдачи отбросило спиной на пол. Неудача его не остановила. Он частенько падал, а потом поднимался, и, так или иначе, добивался своего. Встав на ноги, Эванс повторил атаку, но снова оказался на полу, едва ли не зажатый стенами узкого коридора. Атлас пробовал еще и ещё, но каждый раз обессиленно падал и вставал, пошатываясь. Не мудрено, сегодня он еще ничего не ел. Сестра только вернулась с охоты.
От ударов о безучастное дерево тело начало ломить тупой болью, что только больше подстегивало обозленного подростка. Как и всегда, Ашер оказался предусмотрительнее, и все попытки младшего брата выбраться из комнаты оказывались безрезультатны. От гнева и злости заехав по двери пару раз с ноги, Атлас понял, что все бесполезно. Субтильному подростку не осилить заколоченную здоровенным амбалом дверь. Ему придется найти иной выход, чтобы обойти это препятствие, и у него все еще оставалась надежда договориться с сестрой. Надавить на нее, если потребуется, раздавить, если такова цена свободы.
– Миа, сними засов, – сдерживая гнев в голосе, Атлас опять взывал к сестре, точно зная, что она за дверью. – Выпусти меня, я знаю, что делать, – настаивал он, предлагая план действий по спасению их жизней. Рациональное у них всегда в приоритете, того и гляди, мелкая мерзавка прислушается.
– Мне сказали не открывать дверь, они не просто так заперли тебя там, Атлас, – девушки встала перед дверью, осторожно погладила ее, словно сожалея о ее участи, но засов не сняла. Обещание надо выполнять, и раз она дала его – выполнит, как бы не сжималось сердце от криков брата.
– Плевать, что они сказали, – молодой человек больше не кричал, а четко разъяснил намерения. – Ты же видишь, как он мучается, ему плохо, ты знаешь, что они ошибаются, открой дверь Мэймэй, ты же хорошая девочка.
– Они сказали, не открывать дверь, – голос девушки дрогнул, и Атлас понял, что ему удалось достучаться до сестры.
– Мы оба знаем, что они ошибаются, Мэймэй, не слушай их, открой дверь, – уговаривал ее брат, убаюкивал бархатным голосом, оседавший в голове мышьяковой пылью.
– Нет, – помотала головой, сбрасывая наваждение, твердо сказала девчушка.
– Тупая пи… – выругался он, ударив по двери наотмашь, но девушка четко расслышав тихое и грязное ругательство брата, обращенное к ее умственным способностям и гендерной принадлежности.
Из спальни родителей опять раздались крики. Их с Атласом препирательства и шум окончательно разбудили отца, которому теперь не заснуть без лекарств и мучится от боли. Почувствовать приливший с притоком крови к щекам стыд, девушка заткнула уши руками, выронив корзинку на пол и заляпав кровавыми брызгами свои кеды.
– Мэймэй, – голос из-за двери опять стал громче.
– Нет! – сквозь едва не пролившиеся слезы твердила она, – они велели тебя не выпускать, Атлас!
Патологическая честность сестры никак не играла Атласу на руку, но ее сомнения в принятом Ашером и матерью решение подпитывали надежду, что удастся ее переубедить, в чем ему помогали усилившиеся крики отца.