— Не таюсь, ваше величество, всего лишь ошеломлена.
Она не отрывает взгляда от его груди, обтянутой туго зашнурованным черно-белым дублетом с жемчужной вышивкой. Плоть короля выпирает между шнуров, и кажется, что, если снять с него дублет, тело совершенно утратит форму.
— Примите наши соболезнования в связи с кончиной вашего супруга, — говорит король, протягивая ей руку для поцелуя.
Екатерина прикасается губами к кольцу, утопающему в толстой плоти.
— Ваше величество так добры!
Бросив взгляд на оплывшее круглое лицо короля с маленькими темными глазками, она гадает, куда же делся тот красивый мужчина, которого она видела в юности.
— Говорят, вы хорошо за ним ухаживали. Вы славитесь своим даром сиделки, а пожилой мужчина всегда нуждается в уходе. — И прежде чем Екатерина успевает ответить, король наклоняется к ее уху, обдавая ароматом серой амбры. — Хорошо, что вы вернулись ко двору. Вы привлекательны даже во вдовьем наряде!
Екатерина отчаянно краснеет и бормочет неловкие благодарности, тщетно пытаясь подобрать достойный ответ.
— А кто же это? — интересуется король, махнув рукой в сторону Маргариты, которая приседает в глубоком реверансе.
Екатерина с облегчением выдыхает.
— Это моя падчерица, Маргарита Невилл.
— Встаньте, девица, мы хотим вас как следует рассмотреть.
Маргарита поднимается. Руки у нее дрожат.
— Повернитесь, — требует король, осматривая ее, словно кобылу на аукционе, а потом неожиданно выкрикивает: — Бу!
Маргарита в ужасе отскакивает.
— Трепетное существо! — смеется король.
— Она не привыкла к обществу, ваше величество, — поясняет Екатерина.
— Нужен укротитель, — замечает король и обращается к Маргарите: — Ну как, нравится вам здесь кто-нибудь?
Мимо проходит Сеймур, и Маргарита невольно бросает взгляд в его сторону.
— А! Значит, вы имеете виды на Сеймура! — восклицает король. — Красивый малый, верно?
— Н-нет… — заикается Маргарита.
Екатерина больно пинает ее в лодыжку.
— Думаю, Маргарита имеет в виду, что Сеймуру не сравниться с вашим величеством, — поясняет она сладким голоском, сама поражаясь тому, как может так лгать.
— Однако его называют самым красивым мужчиной при дворе! — возражает король.
— Хм-м… — задумчиво тянет Екатерина, склонив голову набок. — Это вопрос вкуса. Некоторые предпочитают более зрелых кавалеров.
Король громко хохочет, а отсмеявшись, заявляет:
— Пожалуй, мы устроим брак между Маргаритой Невилл и Томасом Сеймуром. Женим моего шурина на вашей падчерице. Отличная пара!
Подхватив дам под руки, король ведет их к карточному столу. Екатерина не может найти подходящего предлога для отказа. Слуга пододвигает к столу два стула, король грузно опускается на один и указывает Екатерине на второй. Откуда ни возьмись на столе появляется шахматная доска, и король приказывает Сеймуру расставить фигуры. Пока тот рядом, Екатерина не решается на него взглянуть, боясь, что будоражащие ее чувства отразятся на лице. Она ощущает взгляд леди Лайл и почти слышит ее мысли о том, как бы получше пристроить дочь, чтобы поймать самую крупную рыбу в стране. По поводу Екатерины леди Лайл явно не переживает: за тридцать, дважды вдова — где ей соперничать с юной цветущей Анной! Если король хочет сына, он выберет девицу Бассет или ей подобную. А сына он хочет, это всем известно.
Екатерина делает ход.
— Гамбит королевы[18] принят, — говорит король, катая в пальцах ее белую пешку. — Планируете разгромить меня в центре доски?
Его маленькие глазки поблескивают, дыхание вырывается из груди со свистом, как будто воздуху не хватает места.
Игра развивается быстро. Соперники молчат. Король хватает с тарелки сладости, заталкивает в рот и вытирает губы рукой, потом с удовлетворенным «ага!» перекрывает Екатерине ход ладьей, наклоняется и говорит:
— Муж нужен не только вашей падчерице, но и вам.
Она задумчиво водит гладким белым конем по нижней губе.
— Когда-нибудь, возможно, я и выйду вновь замуж.
— Я могу сделать вас королевой! — заявляет король, брызжа слюной.
— Вы дразните меня, ваше величество.
— Может быть, да, а может быть, и нет.
Ему нужен сын. Все знают, что ему нужен сын. Анна Бассет может нарожать ему целый полк детей. Или девица Тальбот, Перси, Говард… Впрочем, нет — двух королев из рода Говард он отправил на плаху и третью не возьмет. Ему нужен сын, а Екатерина, даром что дважды была замужем, не родила никого, не считая мертвого младенца, существование которого хранится в тайне. Словно пушечный удар, ее оглушает мысль: вот бы родить ребенка от Сеймура, прекрасного Сеймура, цветущего мужчины! Такому грех не оставить потомства. Екатерина корит себя за это нелепое желание, однако не может его полностью заглушить. Усилием воли она заставляет себя не смотреть на Сеймура, сосредоточиться на игре и на ублажении короля.