Сеймур шарит у нее под юбкой. Раздается стон — Екатерина не знает чей. Она присасывается поцелуем к соленой коже у него на шее и распадается на тысячу частиц. Это мгновение стоит вечности в адском пламени!
Дрожащими руками Екатерина развязывает его шнурки. Он подсаживает ее на циферблат солнечных часов и входит — до упора, до самого нутра, растворяется в ней, а она в нем.
Баржа Сеймура, Лондон, май 1543 года
Екатерина сейчас легче воздуха, словно бумажный фонарик в небе.
— Томас… — шепчет она, и его имя растекается медом по языку.
— Любимая! — Сеймур прижимает ее к себе. Она утыкается носом в его атласный дублет и чувствует, как разворачивается змея, свернувшаяся клубком у нее в животе.
В последние недели — шесть недель тайных встреч — Екатерина не думала ни о чем, кроме Сеймура. Ее поглотило желание и даже больше, чем желание, — нечто необъяснимое. Она помнит, какое презрение вызвал Сеймур при первом знакомстве и как быстро изменились ее чувства. Что это — любовь? Тогда любовь нелогична — выходит, она способна вырасти из ненависти, как цветок чудесным образом пробивается из щели в брусчатке.
Брат был прав: «Он не такой, как ты думаешь». Однако в определенном смысле Сеймур именно такой: самовлюбленный, разряженный в пух и прах — только теперь эти качества, казавшиеся такими отвратительными, дороги ее сердцу. В экстравагантных нарядах она видит отражение его незаурядной творческой натуры, а самовлюбленность толкует как твердую уверенность в себе. И если поначалу Екатерина сочла Сеймура поверхностным, то теперь находит в этом всего лишь легкость нрава.
— Любимая! — вновь говорит он, и Екатерина тает.
— И почему слова обладают такой силой? — удивляется она.
— А что мы, как не слово?
Баржа усыпляюще покачивается на воде, полог скрывает парочку от любопытных глаз. Сеймур вплетает пальцы Екатерины в свои, она утыкается носом ему в шею и вдыхает его запах. Все прочие переживания отступили: она не чувствует вины из-за смерти Латимера, не волнуется о Маргарите; произошедшее в Снейпе стало полузабытой историей из прошлого; король, слухи, подарки — все это не имеет никакого значения. В присутствии Сеймура она забывает о заботах — нет ни прошлого, ни будущего, только дивное бесконечное настоящее.
Екатерине знакомо медленное зарождение любви в браке между двумя чуждыми друг другу людьми, однако этому новому чувству нет названия. Оно похоже на мимолетное порхание бабочки — непойманной и оттого еще более прекрасной. Суррей когда-то попытался выразить его в стихах; Екатерина помнит, как он декламировал в покоях леди Марии — серьезный, с опущенными глазами. «О мимолетном влечении, муках и горестях любви», — начал он, и по комнате пронесся вздох печального узнавания. Только теперь Екатерина поняла его слова.
Когда баржа проплывает мимо собора Святого Павла, начинается перезвон колоколов, как будто возвещая о прибытии любовников. Екатерина совсем забыла, что здесь покоится ее муж. Шум реки звучит как серенада: крики чаек, голоса лодочников, гомон, доносящийся с арен Ламбета[24], выкрики торговок Саутварка[25], глухой стук руля, влажный плеск весел, отсчет времени, который ведет рулевой.
Сеймур наклоняется к ее губам, проникает языком в рот, они стукаются зубами, и Екатерину переполняет отчаянное желание. Он так близко, что два его глаза сливаются в один.
— Циклоп! — Она со смехом отодвигается, чтобы видеть его целиком.
— Твое одноглазое чудовище!
— Какую же чепуху мелют влюбленные!
Сеймур дует ей в лицо; его дыхание пахнет анисом.
— Лево руля! — выкрикивает один из гребцов, и баржа, дернувшись, уходит в сторону.
Екатерина выглядывает наружу. В грязной вонючей воде плавают обломки. Лодки собираются вокруг странного раздутого предмета; мужчины, покачиваясь, привстают, чтобы рассмотреть получше.
— Что за чертовщина? — спрашивает один из них.
— Утопленник, — отвечают ему.
— Бедняга! — Мужчина снимает шапку.
— Не смотри! — говорит Сеймур и мягко прикасается к щеке Екатерины, однако она уже увидела распухший труп с изуродованным лицом и развороченным нутром.
Тут же возвращаются все заботы и переживания. Что если узнает король?.. Они с Сеймуром были недостаточно осторожны — в тот первый раз, в саду, их мог застать кто угодно. С тех пор они таятся, однако Екатерину захлестывает неожиданный страх расплаты.
25
Саутварк — район в центре Лондона с рынками, гостиницами, тавернами, театрами и борделями.