Мысль исчезла, когда, напрягая мускулы, существо стало пристально вглядываться в неясные очертания местности вокруг. Совсем близко от него чернота ночи причудливо сгущалась в ещё большую черноту деревьев. Виднелись и другие темные пятна, на большем расстоянии, однако было трудно разобрать были ли это деревья, холмы или дома. Но одно из них несомненно было строением. Из одного проема в этом низком длинном строении лился бледный желто-оранжевый свет. Чей-то силуэт мелькнул в освещенном океане. Силуэт человека.
Эти белые люди были выносливы и удивительно отличались от темнокожих аборигенов близлежащих островов. Еще не наступил рассвет, а они уже поднялись и готовились к трудовому дню.
В неожиданном приступе ярости существо сплюнуло, когда мысли об этой работе раскаленным металлом обожгли его мозг. Его человечьи губы разошлись в оскале от неудержимого гнева на этих людишек, осмеливающихся охотиться на акул и убивать их.
Пусть убираются и живут там, откуда они пришли. Море, это бурное и великое море, не для таких как они, и среди всех морских обитателей повелители акул — самые священные и неприкосновенные. Все остальное не имело никакого значения, но систематическую охоту на акул необходимо прекратить во что бы то ни стало. Самозащита — это наиважнейший закон природы. Зарычав от бешенства, существо большими шагами направилось вдоль берега, потом вглубь острова, прямо туда, где желтый свет слабо мерцал навстречу рассвету раннего утра.
Бледнеющая полная луна плыла над волнами на запад, когда Корлисс кончил умываться. Он повернулся и, подтянувшись, легко вскинул свое крепкое, плотное тело на крутую насыпь, ведущую к кухне. Мужчина, шедший впереди него, голландец Проуг, вступил в дверной проем строения и почти закрыл собой слабый желтый свет лампы, льющийся изнутри. Громкий воль вырвался из горла голландца:
— Что, завтрак ещё не готов! Ты опять дрыхнул на работе, трусливая скотина!
Корлисс выругался про себя. Ему нравился этот строптивый голландец, но иногда он раздражал своей вспыльчивостью.
— Заткнись, Проуг!
Проуг повернулся к нему и недовольно проворчал:
— Когда я голоден, Корлисс, я голоден, и пусть этого чертового кокни разорвет, если он заставляет меня ждать.
Он замолчал, и Корлисс увидел, как он резко повернул голову. В глазах его отразился слабый желтый свет бледной луны, на которую он пристально смотрел. Когда он снова заговорил, в его голосе слышались странные тревожные нотки.
— Корлисс, мы ведь все здесь, все шестнадцать человек, ведь так? Я имею в виду в этой части острова.
— Минуту назад это так и было, — ответил тот. Я сам видел, как вся команда вывалилась из барака и начала мыть посуду. А в чем дело? — Ты только посмотри на луну, — настороженно процедил Проуг. — Может быть, это опять повторится.
Громадное тело голландца застыло в таком напряжении, а взгляд стал таким пристальным, что Корлисс тут же подавил в себе желание спрашивать его о чем-либо. Он повернул голову в ту же сторону. Медленно тянулись секунды. Внезапно Корлисса охватило жутковатое чувство нереальности происходящего. В нескольких шагах от них все предметы сливались в одну сплошную черную массу, кроме унылой, бледной лунной дорожки, пересекавшей участок скошенной травы на застывшей в молчании темной земле. Дальше виднелась мерцающая вода лагуны, ещё дальше темная вода океана и дорожка из света, проложенная белыми загадочными лунными лучами в его бесконечность.
Это был совершенно неправдоподобный пейзаж под темно-синим ночным южным небом. Плеск воды, набегающий на прибрежный песок; приглушенный расстоянием зловещий рев волн, без устали бросающихся всей своей мощью на прерывистую линию скал, окружающих остров защитным кольцом, и разбивающихся об нее. Сами волны, видимые в темноте как полосы сверкающих белых брызг, похожих на осколки разбитого стекла, которые кружились в водовороте и круто вздымались, и разбивались, и ревели, и вели вечный бой в жестокой битве моря против земли. А над всем этим висело мрачное ночное небо и луна, такая яркая и белая, и всем пресыщенная, медленно уходящая за горизонт на западной окраине океана. Тихий шепот голландца заставил Корлисса вернуться к реальности:
— Я мог бы поклясться. Я клянусь, я видел силуэт человека на фоне луны!
Корлисс сбросил с себя чары этого раннего утра и рявкнул:
— Не сходи с ума! Человек, здесь, на этом богом забытом острове посреди Тихого океана. У тебя галлюцинации!