Пришлый посмотрел на Корлисса, как бы давая понять, что он понял.
А Дантон продолжал:
- Вот все, что произошло, а как только они угомонились и вода вокруг успокоилась, мы начали стрелять в низ из...
Перратин нетерпеливо перебил его:
- И тогда я заметил, что тот большой отплыл в сторону и стал наблюдать за нами. По крайней мере, мне так показалось. Вы не поверите, он просто лежал и смотрел, что мы делаем. А взгляд у него был холодный, спокойный и безжалостный. Ну, я и влепил ему прямо между глаз. Он подскочил, как ужаленный, а потом пошел на дно, как топор.
Босс, я точно попал в него, и теперь он, наверное, уже всплыл. Нужно кому-то двоим сходить туда и притащить его.
- Х-м-м! - нахмурилось загорелое лицо Корлисса, он напряженно думал. - Больше одного человека мы выделить не можем. Тебе придется взять маленькую лодку.
Существо, глядя на Перратина, дрожало глубокой внутренней дрожью от невысказанной ярости. Это был тот самый человек, который сделал выстрел, нанесший ему удар такой бешеной силы. У него заныл каждый нерв при воспоминании об ошеломляющей боли, пронзивший его голову. Его мозг обожгло непреодолимое яростное желание броситься на этого мужчину. Только огромным усилием он подавил в себе этот неистовый порыв. Неуверенно он предложил:
- Я был бы рад пойти с ним и помочь ему. За одно бы и отработал то, что я у вас съел. Я могу помочь в любой физической работе.
- Спасибо, - с удивлением отозвался Корлисс. Он надеялся, что Проуг испытывает совершенно заслуженные угрызения совести о поводу своих подозрений относительно пришлого после такого великодушного предложения.
- Между прочим, - добавил он, - пока ты вспомнишь свое имя, мы будем звать тебя Джоунзом. Ну, теперь пошли. У нас будет тяжелый день.
Следуя за мужчинами в удушливый сумрак раннего утра, существо злорадно думало:
- Это оказалось гораздо легче, чем я думал. Его стальные мускулы упруго вздрагивали от злобного ликования при одной мысли о том, что произойдет с этим человеком, когда они окажутся в маленькой лодке одни.
Дрожа, как в ознобе, от кровожадности, оно следовало за мужчинами, шло за ними сквозь туман в сторону полоски земли, которая выдавалась в серые воды лагуны. там вырисовывалось какое-то здание, длинное и низкое, которое при ближайшем рассмотрении оказалось одноэтажным деревянным строением с нависающей над водой платформой.
От строения исходило зловоние. Когда первая волна этой жуткой всепроникающей вони достигла ноздрей существа, оно застыло на месте. Резкий запах гниющей рыбы - мертвой акулы! Существо, как во сне, двинулось дальше. В его разгоряченном мозгу лихорадочно бились мысли, и по мере усиления запаха волна ненависти в нем становилась все более неистовой и исстуленной. Оно сверлило спины шедших впереди мужчин горящим возбужденным взглядом, пытаясь побороть в себе непреодолимое желание броситься на ближайшего из них и вонзить свои острые как бритва зубы в его мягкую шею, а потом с всесокрушающей убийственной силой впиться в следующего и разорвать его на куски ещё до того, как остальные поймут в чем дело. Внезапная мысль остановила этот безумный порыв. Ведь его тело сейчас тоже было человеческим, а значит слабым7 Нападение на этих видавших виды мужчин сейчас было бы равносильно самоубийству.
Существо вздрогнуло от неожиданности, когда Перратин, отстав от остальных, поровнялся с ним. Он обратился к существу:
- Мы с тобой пойдем сюда, Джоунз. Хорошее имя Джоунз. За ним можно скрыть так много, так же как и за моим - Перратин. Как бы то ни было, мы с тобой берем вот эту маленькую лодку. Грести будем долго, пойдем прямо на запад. Отсюда и выход в море хороший. Здесь несколько опасных рифов делят лагуну на части. Нам придется идти вдоль самого берега, чтобы проскочить мимо них, а потом пройдем в пролет между бурунами, которые окружают остров. Смешно, да? До тебя дошло, Джоунз?
Смешно - думало существо - смешно! Что смешно и почему?
Оно все напрягалось от мысли, что если оно не ответит, человек заподозрит что-то неладное. Как раз теперь, когда он шел прямо в ловушку. Но вскоре оно успокоилось, так как смуглый маленький человек уже клал в лодку весла и поторапливал его:
- Залезай! Залезай!
На воде все ещё было темно, но с приближением восхода солнца волны приобретали красивый синеватый оттенок, а небо становилось все ярче и ярче, пока весь горизонт не превратился в сплошное слепящее зарево. Неожиданно первый луч солнца засверкал над водой, и Перратин спросил:
- Может, ты теперь погребешь? Два часа на веслах - это многовато для одного.
Когда они протискивались друг мимо друга в узкой лодке, существо подумало с лихорадочной решимостью:
- Сейчас!
Но тут же раздумало. Они были слишком близко от острова.
Остров лежал за их спинами на водном ложе, освещенный сзади солнцем, сверкая, как изумруд в платиновой оправе. Весь беспредельный океан сверкал под огненным шаром, покоящимся теперь на то и дело вздымающемся водном горизонте.
Перратин удивленно вскричал:
- Mon Dieu $Боже мой (франц.)> да кругом полно акул! За последние две минуты я видел покрайней мере две дюжины. Ребятам надо бы опять выйти сюда сегодня.
Он ощупал длинное ружье, которое было у него в руках:
- Может, мне попробовать и пристукнуть несколько штук, мы могли бы отбуксировать их. У меня много веревки.
Сознание того факта, что у мужчины было ружье, внезапно и неприятно поразило чудовище. Ружье совершенно меняло ситуацию. В корне меняло ее! Существо не могло простить себе, что оно так легко согласилось сесть на весла, тем самым высвободив руки мужчины. Так или иначе, их теперешние позиции сильно подпортили перспективу заполучить мужчину как легкую добычу.
Прошло несколько часов, солнце уже стояло высоко в небе, а остров превратился в темную точку на горизонте, когда Перратин заговорил:
- Это должно быть где-то здесь. Смотри в оба, Джоунз. Если эти чертовы акулы не сожрали его. Эй, ты что раскачиваешь лодку?
Его голос полный беспокойства, казалось, доносился издалека. И его тело тоже, казалось, было далеко-далеко, там, на корме лодки. И тем не менее, существо видело его с неестественной ясностью. Темное лицо невысокого, крепко сбитого человека со странно бледными щеками под темным загаром и широко открытыми глазами с застывшим в них выражением ужаса. Все тело напряжено, а руки сжимают ружье.
- Черт, что это ты делаешь? Здесь же полно акул. Sacre du Nom, ну скажи же что-нибудь и перестань пялиться на меня своими жуткими глазами.
Он бросил ружье и ухватился обеими руками за борта сильно раскачивающейся лодки. Злобно зарычав, существо бросилось на него и одним движением своих стальных рук перебросило его через борт. Вокруг лодки забурлила вода от длинных темных сигарообразных тел, вдруг стремительно поднявшихся из глубины. Когда синяя вода окрасилась кровью, существо село на весла. Каждая жилка в нем дрожала от возбуждения, от жгучего удовлетворения. Но теперь... нужно было придумать какое-нибудь объяснение. Погруженное в напряженные размышления, оно гребло в сторону острова, дремавшего в теплом сиянии мирного утреннего солнца.
Оно вернулось слишком рано. солнце стояло в зените над молчаливым пустынным островом. Повар был где-то поблизости, но не подавал никаких признаков жизни. Лодки с людьми были за пределами видимости, где-то за голубым морским горизонтом, плавно и мягко менявшим свои очертания на фоне голубой дымки неба. Тяжелее всего было ждать. Медленно тянулись секунды и минуты. Существо напряженно вышагивало вдоль берега. Оно беспокойно укладывалось на сочную зеленую траву в тени пальм, и все это время каждое мгновение в его разгоряченном мозгу роились разные планы. Его захлестывали волны эмоций, наполненные жаждой крови, и бесконечное мысленное повторение приготовленных им объяснений. В какой-то момент до него донеслось звякание посуды из кухни. Пульс у него забился чаще, и его первым непреодолимым желанием было броситься туда и уничтожить повара. Но хитрость пересилила этот звериный инстинкт. Лучше оно пойдет туда и опробует свои объяснения на поваре. Но в конце концов этот план оно отбросило, как совершенно бесполезный.