-Ты уверен?
-Да, Дэвид, я уверен.
Эйхарт поморщился и поставил бокал обратно на свой рабочий стол.
-Мои ребята использовали все свои возможности. Всё что только можно было в этой ситуации, чтобы провернуть это дело и не переполошить осиный улей, в который сейчас превратилось наше правительство. Джентер и Сухоруцкий прошлись по именам из твоего списка настолько плотно, насколько это вообще было законно. И я практически уверен, что в паре мест, они нарушили как минимум пару этих самых законов.
-Благо, тебе они об этом не сообщили.
Ричард фыркнул.
-Придурки. Думают, будто этим они могут прикрыть мою спину.
Уже почти три месяца люди Ричарда вели тайное расследование внутри РУФ, стараясь найти хоть какие-то зацепки для того, чтобы узнать ответ на мучавший Остерленда вопрос. Кто именно, умышленно или случайно, допустил утечку информации из его ведомства. Это расследование не было официальным. Более того, учитывая межведомственные преграды и различные епархии подчинения, оно было практически противозаконным. Особенно теперь, когда над головой у Остерленда уже не сидел Кеннет Бранн, который мог прикрыть его спину от голодных собак из конгресса.
Причиной того, что Остерленд обсуждал это с Эйхартом лично, а не использовал электронные каналы связи было то, что он попросту не доверял обычным и даже защищённым каналам связи. Потому что сам прекрасно знал, насколько они бывают уязвимы.
-А что с комитетом?
-Тут как в старом анекдоте. Слежка установила, что объекты слежки страдают манией преследования. К сожалению, более ничего сверх того, о чём мы уже тебе сообщали. Есть конечно несколько небольших скелетов в шкафах, но у кого их нет?
Остерленд раздражённо цокнул языком и сделал глоток виски, который ему налил хозяин кабинета.
-Не этого я ждал, Ричард.
Эйхарт лишь пожал плечами.
-Я понимаю. Но мои люди сделали максимум в тех условиях, в которых им пришлось работать.
-Я понимаю. Просто… Локен идиот. И этот его новый советник по нац безопасности…
-Мелар? А что с ним?
-Скалящийся ублюдок предложил президенту усилить контроль за разведкой со стороны правительства. По слухам, они хотят расширить полномочия комитета.
Ричард удивлённо присвистнул.
-А он шустрый. Сколько Джино занимает этот пост? Месяц? И сразу решил позариться на самое святое для тебя.
-Я тебе даже больше скажу. Он уже решил запустить свои руки в мою работу. Этот мерзавец назначил мне встречу на следующей неделе.
Эйхарт нахмурился и посмотрел на уставшее лицо сидящего напротив него коллеги.
-Причина?
-Пока не знаю. Он сказал, что это напрямую касается деятельности РУФ.
-Постой, ты же не думаешь, что он…
-Собаки быстро чувствуют, когда сдерживающая их цепь слабеет,- бросил Остерленд.- Без Бранна над своей головой, я не думаю, что мне теперь удастся долго отстаивать свою независимость. Так что, может быть старания твоих ребят были и не столь напрасны, как ты думаешь.
Глаза Эйхарта удивлённо расширились.
-Это, может быть чертовски опасно.
-Грязное бельё есть у всех. Ты сам это сказал. А видит бог, сейчас мне лишние рычаги давления не помешают.
-Ты играешь с огнём, Дэвид.
-Как будто я без тебя этого не знаю,- проворчал он. - Но я не позволю превратить РУФ в многоголовую и бестолковую гидру. Особенно сейчас, когда из-за этого ублюдка Нойнера мы лишились глаз.
-Так значит…
Дэвид кивнул.
-Да. Четыре из одиннадцати основных наших отделений в Рейне были раскрыты раньше, чем до них добрались мои курьеры с предупреждениями. Часть персонала смогла скрыться, но постоянные сотрудники…
Остерленд покачал головой.
-Повезло ещё, что наша центральная резидентура на Новой Саксонии успела вовремя уйти. Огонь почти опалил моим ребятам пятки, но Церас успел вовремя и предупредил их буквально в последний момент. Паршиво конечно, что они потеряли горы накопленной информации, но главное, что люди остались целы. Данные можно будет собрать и заново.
-Я слышал. Цераса объявили персоной нон грата в Рейне.
-Да. Он возвращается домой уже на этой неделе. Эти мерзавцы продержали его почти полторы недели, прежде чем отпустить и выгнать из своего пространства. Тем, у кого был дипломатический иммунитет повезло так же, но вот остальным…
В голосе Остерлнеда звучала неприкрытая горечь. И Эйхарт его понимал.
Для тех, кто не имел дипломатической защиты над своей головой, было трудно придумать более печальную участь. Самое ужасное было в том, что они не знали, живы ли их агенты. Проклятые расстояния, на которых велась их работа, были словно бескрайние просторы океанов в древние времена Старой Земли. Остерленд практически не имел возможности узнать о чём-то заранее. Как правило он получал информацию о том, что что-то должно произойти уже после того, как это произошло. Во времена, когда область обитания человечества ограничивалась всего одной планетой, даже одной единственной Солнечной системой, современные средства связи были способны доставлять информацию почти всегда вовремя. Так или иначе у людей могло остаться время на принятие решений. На то, чтобы отреагировать и пресечь опасность. Сейчас же, у них такой возможности не было.
-Часть нашего персонала всё ещё остаётся на Рейнской территории, но самых критичных людей и наших оперативников мы уже вывезли. Это главное…
Эйхарт поднялся с кресла и забрав у Дэвида бокал, прошел к бару у дальней стены кабинета, дабы налить себе и своему гостю ещё одну порцию. Кто-нибудь мог бы подумать, что пить прямо на работе могло быть безответственно. И оказался бы прав. Но такие люди как Эйхарт и Остерленд никогда бы не притронулись к алкоголю, если бы это могло повлиять на их работу. У каждого всегда имелся при себе ингалятор Трисфаратацина. При вдыхании эта дрянь попадала в кровь через лёгкие и быстро связывала и нейтрализовала находящиеся в ней молекулы этанола, делая их безвредными и быстро выводя из организма. Правда это была та ещё дрянь и ни один из них не прибегал к ней, если только не было на то, необходимости.
Но всё же, ингалятор всегда был под рукой.
Три кубика льда звякнули, упав на дно бокала. Ричард налили себе виски на два пальца и разбавил алкоголь содовой. Повернувшись, он вопросительно взмахнул пустым бокалом и Дэвид кивнул.
-Ты пойдёшь на похороны Лазарева?- спросил он возвращаясь за стол и протягивая бокал с напитком.
-Конечно,- Остерленд благодарно кивнул и принял стеклянный бокал,- в конце концов, я сейчас могу ходить лишь благодаря ему. У меня до сих пор в голове не вяжется, что такое произошло. Это… это настолько не вязалось с ним…
-Да, я знаю. Мы сами перерыли записи этого дела от корки до корки. Но судя по всему, это действительно было обычное самоубийство. Мои ребята нашли у него дома антидепрессанты, которые принимал Алексей и записи о его визитах к психологам. Ты смотрел…
-Запись из его квартиры? Да. Конечно.
Остерленд сделал небольшой глоток, позволив холодному виски обжечь ему горло.
Он действительно видел эту запись. Дэвид пересматривал её раз двадцать, если не более. Настолько внимательно, что мог воспроизвести каждое мгновенье из последних пятнадцати минут жизни Алексея Лазарева в своей памяти.
Когда до него докатилась новость о смерти учёного, он ни на секунду не поверил в первоначальное заключение о его смерти. Кто-нибудь мог бы назвать это профдеформацией. Дэвид был просто не способен поверить, что произошедшие было ничем иным, как самым банальным самоубийством. Только не для такого человека, как Лазарев. Как и сам Остерленд, Алексей был просто помешан на своей работе. Мог проводить за ней часы и дни на пролёт без единой минуты сна, поддерживаемый стимуляторами и упорством. А теперь, ему заявляли, что такой человек мог воспользоваться подобным выходом. Дэвид всегда считал это решением для слабаков. Для тех, кто уже был не способен поднять руки. Вцепиться в свою жизнь, чтобы попытаться исправить положение. Поднялся на ноги, чтобы двигаться дальше.