– Мы вас сегодня не ждали, мистер Ларссон, – в голосе экономки Пэлисейдс слышалась плохо скрываемая нервозность.
– Где он, – Адам скинул пальто и передал его Клодии, придирчиво оценившей состояние одежды сына хозяина поместья.
– Там, где вы его и оставили – в библиотеке, – экономка отряхивала пальто от пепла, оценивая степень его испорченности. – Весь день не вылезал из сети, Адам, – женщина многозначительно посмотрела на него поверх очков и осуждающе покачала головой, словно намекая на что-то.
Ларссон обреченно свесил голову, слушая звук приближающихся шагов по паркету.
– Адам, – вечно ехидный и надменный тон Кельта сменился гулом металлических оковалков, падавших с большой высоты друг на друга.
– Ашер, – Ларссон поднял голову, встречаясь взглядом с глазами цвета свинца только что отлитого из породы.
Кельт молчал. Не спрашивал, не осуждал, просто молчал и ждал его ответа. На лице Эванса с заметно отросшей щетиной и залегшими под глазами тенями прослеживалась уже знакомая Адаму жесткость и что-то еще. Разочарование – оно маячило сквозь обиду в те мгновения, когда решительность и злоба Кельта брали секундную передышку. Блеск граней галенитовых кубов в серых глазах предупреждал Адама, о захлестываемом Ашера гневе, но, как и все члены его семьи, Эванс старался не подавать вида.
Адам устало вздохнул и решительно вскинул подбородок, с вызовом посмотрев Эвансу в глаза. С этим пора было заканчивать. Ашер уже предупреждал его, но Адам, как всегда, сделал все по-своему, за что в итоге его ждала расплата. «Чему быть – того не миновать», – смирился Адам и произнес:
– Бей, – едва успел он закончить, как кулак Ашера приземлился прямо на физиономию Ларссона.
Адам устоял на ногах, но знакомый металлический привкус во рту уже обволакивал зубы и язык теплой вязкой субстанцией, подтверждая попадание Кельтом точно в цель. Даже контузия Ашера не спасла Адама от его сокрушающего удара. Ларссон пересчитал языком все зубы, и решил, что Эванс все же не очень зол, поскольку выплюнуть Ларссону было нечего, за исключением сгустков ярко-алой крови.
– Я тебя предупреждал, – констатировал Эванс и развернулся, уходя назад в библиотеку.
Адам сплюнул кровь с губы и хотел ответить нахальному козлу в спину, но Клодия отрицательно покачала головой.
– Видимо, зрелище было весьма занимательным, мистер Ларссон, – уточнила экономка и замолчала, пристыдив Адама взглядом.
Ларссон не стал продолжать разговор и поднялся по ступеням в свою комнату.
– Записать вас на приём к стоматологу, сэр? – резким и пронзительным голосом окликнула его Клодия, но Адам только сплюнул кровь прямо на лестницу, так и не сбавив хода.
Он уже получил по заслугам, и стоять пристыженным под взглядом экономки, пусть даже и знавшей его всю его жизнь, у Ларссона не было совершенно никакого желания. Сглатывая оставшуюся кровь, он прогонял изо рта медный привкус, перебивавший вкус пепла, осевший на языке, на коже, в легких и в мыслях. Глубоко и надолго. Теперь его ничем не вытравить. Даже глотком морской воды, обжигающей все глотку.
– Как пошел вчерашний вечер? – спросил отец, ждавший его в своем кабинете в ожидании последних новостей. Грегори сидел за столом и перелистывал газету, пестрящую заголовком: «Банда Зеленых Змей сжигает лечебницу Санспринг» и дополнением: «Выживших нет».
– Хейз спалил Санспринг, копы топчутся на месте, а Адам целовался с моей сестрой прямо над прахом нашей матери, – отрапортовал Эванс, пока Ларссон не успел опомниться. Ашер сделал невинное лицо, пожал плечами и прошел от шкафа у дальней стены под его ошарашенным взглядом.
– Заткнись! – Адам очень хотел назвать Ашера по фамилии, но сейчас почему-то язык не поворачивался произнести ее.
– Эй! – отозвался Кельт и не успел увернуться от тяжелой стеклянной пепельницы, с размаху угодившей ему прямо в голову.
– Адам, – осуждающим тоном позвал его отец в ожидании разъяснений и оправданий подобному поведению своего наследника.
– Не слушай его. Если бы это было правдой, он бы уже разукрасил мне лицо, – попытался увильнуть от разговора Адам, на что Грегори только сильнее нахмурился.
– Нет, пока ты держишь свои руки при себе, – Эванс поднял пепельницу и подбросил ее в руке.
– Если вы были свидетелем этого, то позвольте поинтересоваться насколько далеко все зашло? – с ноткой брезгливости Грегори уточнил у Эванса, когда понял, что с сыном сейчас на эту тему разговаривать бесполезно, как, собственно, и всегда.