В офисе уже никого не было, так что переживать о нарушении трудовой дисциплины не было никакого смысла. Сигнал пожарной тревоги отключен, начальник в ближайшее время не явится, а к утру запах сигаретного дыма исчезнет так же, как и наваждения избалованного мажора якшаться с челядью.
– Иных вариантов, я так понимаю, ты не рассматриваешь, – фыркнул Лиам и стряхнул пепел со своей сигареты в коробку для скрепок, заполненной уже больше пеплом и окурками, чем самим скрепками.
– Я бы рада, Ли. Они потенциально возможны, и я не отрицаю их предполагаемого существования, – Эванс приложила руку к груди, подтверждая свою искренность.
– Но, – зная, что будет в продолжение, прервал он ее.
– Но, исходя из длительного анализа твоих поведенческих особенностей, они весьма маловероятны, – Эванс стряхнула пепел в коробку и развела руками.
– Другими словами – третьего не дано, – от ее рассуждений Лиама накрыл экзистенциальный кризис. – И я либо форменный эгоист, либо инфантильный выродок, – озвучил он витавшие в воздухе слова, склонив голову и искоса поглядывая на подругу тягучим, как патока, взглядом темно-зеленых глаз.
– Все мы не без греха, Ли, надо уметь это признавать, – без малейшего осуждения ответила она. – Так зачем ты пришел? – напомнила ему Эванс о цели визита, хотя сам Лиам уже сомневался, стоило ли ему сюда приходить.
– Соскучился, – пробубнил он слова вперемешку с дымом, попавшим в глаза и заставившим сощуриться всего на миг, чтобы протереть уголки глаз.
– Это-то понятно, – Эванс кивнула и уже набрала воздуха, когда Ларссон ее опередил.
– Но, – передразнил он ее, выпуская оставшийся в легких дым через ноздри.
– Но здесь мы возвращаемся к началу беседы, – хитро улыбаясь, ответила она Лиаму и затянулась, заставив уголек сигареты на мгновение вспыхнуть ярче.
– Заткнись, а, – одернул ее Лиам, слегка повысив голос, – у меня сейчас башка лопнет от твоего психоанализа!
Его уже порядком достали речи подруги о том, что есть два вида намерений: благие и истинные, о том, что он выдает желаемое за действительное, что порой приходиться брать на себя ответственность за свои поступки, что: «Лиам, ты меня совсем не слушаешь, черт возьми, я же тебе сказала – сворачивай направо!», и о том, что у всех Ларссонов врожденный топографический кретинизм и близорукость. Для единственного человека в семье, лишенного дефектов зрения, последнее было особенно обидным, но и на это мерзавка находила убойный аргумент под названием «время». «Нужно просто подождать», – пела она медовым голосом, кивая на Адама в контактных линзах.
– Ладно, спрошу на своем родном плебейском диалекте, – смилостивилась она над другом, который неожиданно стал принимать все чересчур близко к сердцу, но подкалывать не перестала. «Нечего его баловать», – прикинула девушка, исходя из того, что к хорошему быстро привыкают.
– Че надо? – с ужасным гоповским акцентом ребят из подворотни, спросила Эванс.
Лиам просиял от окончания ее занудных речей, вгонявших в депрессию любого адекватного человека. Молодой человек расправил плечи и гордо поднял голову, собираясь сообщить подруге нечто важное, и выдал:
– На пати со мной двинешь, бейба? – Ларссон быстро подхватил знакомый мотив, подпевая подруге в той же тональности.
– Четче фарцуй, я ни бельмеса, – удивленно уставилась на него девушка, которая никак не могла понять причину его визита. С одной стороны факт того, что Лиам опять зовет провести время вместе, казался крайне странным, с другой – форма преподнесения так же заставляла насторожиться и искать подводные камни.
– Ясно… – Лиам подвис, правильно подбирая следующие слова, дававшиеся ему с трудом. – Ван мэн замутил вписку на хате с четкими, прости, не знаю, как это на вашем… малявами? – на последнем слове у Лиама вырвался смешок, испортивший всю серьезность момента. – И я тащусь, если моя чика бросит там со мной свои мослы, – едва закончил он предложение и улыбнулся голливудской улыбкой, послав к чертям серьезные щи, с которыми начинал свою речь.
– Зовешь меня на ежегодный благотворительный прием в нордэмскую галерею искусств в качестве своей пары? – ошарашено спросила его Эванс, вдохнув дым так глубоко, что в горле защипало. – Тебя чё, после пожара еще не отпустило? – закашлялась девушка. – Знатно тебя торкнуло, – она подавилась дымом, поняв, что друг пытался у нее спросить. – В Санспринге походу сгорело конопляное поле! – только и смогла рассудить девушка, найдя единственное логичное объяснение вопросу Ларссона.
– Пойдешь, что ль? – заискивающе спросил Лиам и кивнул.