Ли Бань шаркал за Ю, его булава лежала на плече, его затрудненное дыхание оглушало ее. Он притягивал взгляды больше, чем старушка, несущаяся по улицам с бродягой в лохмотьях за ней, но он был не самым подозрительным этой ночью. И многие тихие голоса, которые Ю слышала, были об убийце из Кохрана, который явился впечатляющим образом.
Они остановились перед двухэтажной пагодой с вывеской снаружи, которая определяла ее как купальню. Судя по двум бандитам, играющим в кости у входа, там была не только горячая вода.
— Там? — спросила она у Нацуко. Купальня казалась странным местом для поиска артефактов богов.
Богиня улыбнулась ей.
— Самая ценная вещь Чаонана, бога наказаний, кольцо, где-то там. Это мне можно тебе сказать.
Ю казалось, что богиня ничего ей не раскрыла.
— Каждому из вас пришлось отдать что-то важное, — сказала она. — И Бату спрятал эти вещи по Хосе. Что ты отдала, Нацуко? Чем дорожит богиня упущенных возможностей? — она сомневалась, что получит прямой ответ, но спросить не было больно.
Нацуко мгновение кусала губу, посмотрела на небо и фыркнула.
— Артефакт внутри — серебряное кольцо, широкое и с аметистом в центре, по всей его длине свернут спящий дракон, — сказала Нацуко. — Оно принадлежало жене Чаонана.
Ю не слышала о браке богов.
— Человеку? — спросила она.
Нацуко кивнула.
— Народ Кохрана не любит техники и часто зовет тех, кто владеет ими, ведьмами или демонами. Наказания жестокие, часто смертельные. Дава была девушкой, которая любила играть с изобретениями Кохрана. Она понимала механизмы, как они работали. А еще она говорила с ними. Она знала, что они не были живыми, конечно, но ей было радостно представлять их такими. Она могла закручивать гайки в часах и шептать: «Все хорошо, кроха. Я скоро закончу, и ты будешь лучше, чем новеньким», — Нацуко улыбнулась и вздохнула. — Людям в ее городе было плевать на то, что она упрощала их жизни, улучшая изобретения, на которые они полагались. Их заботило, что у нее была техника, которую они не понимали. Они притащили ее к городским инженерам и обвинили ее, и инженеры назвали ее ведьмой. Они думали, что у нее была техника, что было там против закона. Она была приговорена к смерти, чтобы ее скормили Кровавому Двигателю, так тогда делали. Но Даве повезло, они сначала помолились Чаонану, искали его одобрения. Я не знаю, что Чаонан увидел в Даве. Может, ее любовь к мелочам без своей жизни. Может, ее доброту к людям, хоть они и решили убить ее. Может, ее охоту принять наказание. Я не знаю. Но знаю, что он что-то нашел в Даве и не отдал ее Кровавому Двигателю, а забрал ее жить с собой.
— В Тяньмэнь? — спросила Ю.
— На Небеса? — спросил Ли Бан.
— Нет, — рявкнула Нацуко. — Не перебивайте. Людям нельзя в Тяньмэнь, только раз в сто лет. Нет, Чаонан отвел ее в горы между Хосой и Кохраном. Они жили там счастливо вместе всю ее жизнь. Но люди умирают, а боги — нет. Теперь у Кохрана от нее только его воспоминания и это кольцо. Кольцо, которое он отдал, чтобы получить Нефритовый трон, — она улыбнулась. — Или хотя бы попытаться победить.
Ли Бан почесал щеку.
— Не понимаю, — сказал он.
Ю улыбнулась ему. Смысл истории был очевидным.
— Она пытается впечатлить нас тем, сколько отдала, не говоря, что отдала, — это был классический ход, уклонение. Но Искусство Войны не верила таким отвлечениям.
— Я все еще не понимаю, — Ли Бан покачал головой и прищурился. — Ты правда богиня?
— Да! — рявкнула Нацуко. — Глупый ком. Теперь идите туда и ищите кольцо. Предупреждаю, у Бату опасное чувство юмора, а еще жестокость, которая ведет к тому, что он прячет все тела, которые создали его войны.
— Кто такой Бату? — спросил Ли Бан, Ю пошла к купальне.
— Бог войны, — сказала Ю. — И тянцзюн, повелитель Небес.
Ли Бан почесал черную торчащую бороду.
— Не понимаю.
— Не ты один. Просто держись рядом и прикрывай мою спину.
— Это я понимаю, босс.
Два стража оторвали взгляды от игры, когда Ю и Ли Бан подошли. Ю смотрела, как они играли, и была убеждена, что один из кубиков был сделан так, чтобы чаще выпадала Вода. Знали ли об этом бандиты? Обманывал один другого? Уродливый бандит ткнул локтем в ребра еще более уродливого бандита и сказал:
— Она потрепанная для работы тут.
Они рассмеялись, и более уродливый сказал: