Ю почти забыла боль. Заставила себя забыть. «Думай об уроках». Думай об уроках. Но уроки делали ее холодной, безразличной. Уроки ее бабушки позволили ей убить Стального Принца. Его раны были ужасными, но его можно было спасти. Ю не дала ему шанса. Она убила его и поставила другую фигуру вместо него. Чтобы победить в войне. И это сработало. Но оставило ее ни с чем. Это сделало ее ничем.
Янмей все еще обнимала ее, сильные руки вызывали ощущение безопасности. Защиты. Ю никогда не ощущала себя защищенной, и ее стены рушились. Вся ее боль и подавленные воспоминания раскрывали себя, пока всхлипы сотрясали ее тело. А слезы катились по лицу.
Ю шмыгнула и вытерла рукавом лицо. Слезы остановились. Ее глаза болели, как и все внутри. Она пошевелилась, и Янмей отодвинулась.
— Ты не заслужила этого, — тихо сказала Янмей. — Никто из нас не заслужил. Что бы они ни говорили тебе, это была их боль, и они должны были оставить ее себе. Ты не заслужила этого.
Ю кивнула и сделала глоток чая. Он остыл.
Глава 28
Нацуко мчалась по мраморным коридорам Тяньмэнь, сжав кулаки, шлепая ступнями по камню. Она злилась. Нет, она была в ярости! Она знала, что Бату был опасным, и что он решит поиграть с жизнью Фуюко, но это? Он зашел слишком далеко. Она заставит его заплатить.
— Бату! — завизжала она, распахивая двери тронного зала и входя внутрь. Трон был пустым. — Коварный тиран, покажись!
Она услышала вежливый кашель слева, повернулась и увидела бога войны у стены облаков, окружающих тронный зал. Кусочек облака был убран, и оттуда было видно изумрудные поля травы, лазурную искрящуюся змею реки, тянущуюся по пейзажу, и цветные пятна духов. Он стоял рядом с мольбертом, на нем была картина Рубиновых водопадов, где река текла красная и ниспадала в большую пещеру. В комнате больше никого не было.
— Маленькая Нацуко, — сказал Бату. — Слышал, твой чемпион неплохо справляется.
Нацуко скрипнула зубами, чтобы не плюнуть в него, и подошла к богу. Ей было плевать, был он богом войны или правителем. Она хотела кричать на него. Ранить его. Она схватила картину, сбила мольберт и выбросила картину в брешь в облаках. Она рухнула на траву, и маленький дух в форме гончей с тупым лицом, подбежал и понюхал ее.
Бату тихо смотрел на Нацуко, а потом сказал:
— Ты немного злая.
— Что ты сделал с моим братом? — завизжала Нацуко.
— Ах, это, — Бату повернулся к трону. Брешь в облаках закрылась, и рай уже не было видно. — Не нужно кричать, Нацуко. Мы оба боги. Мы видели, как такое проходит. Может, если ты успокоишься, мы сможем обсудить это. Обещаю, ты захочешь меня услышать.
Он пошел прочь, покачивая бедрами, словно не переживал из-за миров. Нацуко злилась, но знала, что это не поможет. Она не могла одолеть Бату, он был богом войны, сильным даже среди богов. А, как правитель, он держал ее жизнь в своих руках, как жизнь Фуюко. Она пошла за ним, топая, остановилась у возвышения, а он забрался туда и плюхнулся на нефритовый трон с беспечным видом.
— Что ты сделал? — осведомилась она, не дав себе кричать в этот раз. Хотя бы снаружи. Внутри она визжала.
— Я не мог позволить Фуюко найти тебя, — сказал Бату с ужасным спокойствием. — Это было бы нечестно по отношению к другим богам. Мне нужно было, чтобы он оставался на месте, — он отклонился и смотрел на движение облаков над тронным залом. — И я забрал его воспоминания.
— И божественную силу?
— Да, и это, — Бату улыбнулся. — Это было в интересах справедливости, маленькая Нацуко, — его волосатое лицо озарила улыбка. — Думаю, тебя злит то, что ты знаешь, как много он потерял, но не можешь ничего вернуть.
Некоторые вещи не терялись, а пропадали. Их нельзя было вернуть. Даже ее сила не могла их вернуть. Но некоторые вещи не были потерянными. Их брали в заложники.
— Почему ты хочешь править, маленькая Нацуко? — спросил Бату. — Ты знаешь, что это значит? Знаешь, что в этом таится. Нужно следить за всем. Нет времени даже на чай.
— Чтобы избавиться от тебя, — прорычала Нацуко. — Изменить все.
Бату рассмеялся.
— Избавиться от меня? Думаешь, что-то изменится, если ты будешь править?
— Война вызывает больше всего упущенных возможностей, — твердо сказала Нацуко.