— Нацуко? Допустим, я тебе верю. Что богине от меня нужно?
— Ты слышала о Небесном Жребии? — спросила Нацуко.
Ю покачала головой. Кроме нескольких имен, она мало знала о богах и их ритуалах. Они требовали молитвы, но особо не влияли на повседневные жизни людей. И все же нельзя было отрицать, что они существовали.
Нацуко вздохнула.
— Мы многое от вас скрываем. Ты замечала, как последние сто лет мир знал только войну?
Ю пожала плечами. Война была тем, как жил мир и люди в нем, жили те, кто правил им. Да, она ненавидела войну, жестокость и смерть, болезни и голод. Так много жизней были потеряны из-за войны, и не только те, кто был убит в бою. С другой стороны, она сделала себе имя в войне, как стратег Стального Принца из Цинь. Тогда положение делало ее властной и уважаемой. Теперь это вызывало презрение, на нее охотились. Она ненавидела войну, но была должна ей за все, что у нее было, за все, чем она была, плохое и хорошее.
Нацуко ждала мгновение, что Ю что-то скажет. Когда она промолчала, богиня продолжила:
— Это из-за Бату, бога войны, на троне Тянмэня. Его правление было кровавым и жестоким. Он — бог войны, и война — его единственная цель. Он принес ее во все уголки Хосы, Ипии, Нэш и Кохрана, искупал мир в резне. И никто из нас не может остановить его, — сказала Нацуко, ее морщинистое лицо исказило горе.
— Почему нет?
— Потому что он — тянцзюн, — Нацуко посмотрела на Ю, словно это было просто. — Его слово закон. Его власть абсолютна. Мы должны слушаться его законов.
— Я не понимала, что у богов есть император, — Ю жалела, что у нее не было еще бутылки вина или двух. Ей казалось, что ей не понравится, куда шел разговор, и плохие новости всегда усваивались лучше, когда она понимала только половину слов.
Нацуко кинула.
— Каждый сто лет мы проводим состязание, Небесный Жребий. Победитель становится тянцзюнем на следующий век.
— Это сейчас, да? — спросила Ю. Она видела только одну причину, по которой богиня рассказывала ей об этом. — Это состязание, — она подняла бутылку вина и снова заглянула в ее глубины. Все еще пустая.
— Да.
— И ты ищешь стратега, чтобы помочь тебе воевать с богом войны? — Ю рассмеялась от идеи и покачала головой. Войны серьезнее еще не было, но она больше не была стратегом. Она больше не была Искусством Войны. — Поищи где-то еще. Я это не делаю. Я не хочу участвовать в войнах. Я просто хочу играть в шахматы и…
— И выпивкой завести себя в могилу?
Ю помахала пустой бутылкой в воздухе.
— Так я отплачиваю уважение Женжень.
Нацуко вздохнула.
— Это не война. Это состязание.
— Тогда лучше выбрать воина, — Ю снова отмахнулась. — Я не знаю, как биться, — это было не совсем правдой, у нее были основы владения мечом, но это нельзя было сравнить с героями, которые бродили по Хосе, или бандитами, которые мучили крайние деревни империи. Или даже одиноким головорезом с одним ржавым мечом. Любой из них был лучшим выбором, чем опозоренный стратег. Она выиграла в любом бою, даже в войне, но она пожертвовала своим императором… своим Стальным Принцем. Это был плохой обмен.
— О, помолчи и дай мне закончить. Это не война, не сражение. Это задание. Боги выбирают чемпионов. Людей. В Хосе скрыты божественные артефакты. Победитель — бог, чей чемпион найдет и заберет больше всего артефактов к следующему полнолунию.
Ю захихикала.
— Правда? Боги выбирают своего императора охотой за сокровищами.
— Да, — бодро сказала Нацуко, хлопнула кривыми ладонями. — Отличный способ описать это.
Ю опустила пустую бутылку на стол, медленно покрутила ее.
— Почему я? — она не была воительницей или воровкой, была плоха в поиске вещей. Насколько она понимала, ей не было места в этом состязании. Ей не было места нигде, кроме стола с шахматной доской, где она вытягивала монеты у стариков. Она нашла свою нишу в жизни, и ее устраивало все. Империи больше не были в опасности, короли и принцы не умирали от ее слова, больше не было жертв в сотни жизней солдат ради уловки. Больше нет. Ей нужно было найти еще бутылку вина, пока реальность всего, что она сотворила, не сделала ее полностью трезвой.
Морщинистое лицо Нацуко смягчилось.
— Потому что мы хотим одного: закончить войну. Всю войну. Потому что я — богиня упущенных возможностей, и ты упустила слишком много в твоей жизни. И потому что, пока другие боги могли выбрать воинов, которые заберут артефакты силой, или воров, которые заберут их хитростью, я решила нанять ту, которая видит путь, а не только следующий шаг. Ту, кто может планировать наперед и использовать ресурсы, которые идут дальше ее навыков. Я выбрала тебя, Дайю Линсен.
Ю с недовольством скривила губы.
— Тогда ты выбрала плохо, потому что та женщина не существует. Дайю Линсен мертва, туда ей и дорога. Спасибо за мою фигурку, богиня Нацуко, — Ю склонила голову. — Теперь уходи.
Богиня помрачнела, морщины вокруг ее рта опустились.
— О, хватит быть такой ничтожной. Я — богиня упущенных возможностей, так что ты простишь меня, если я отмечу, как глупо тебе упускать такой шанс. Я даю тебе шанс принести мир четырем империям. Истинный мир. А ты слишком занята, утопая в жалости к себе и запивая горе, чтобы видеть это. Как насчет этого? Сделки? — она указала на шахматную доску. — Если я выиграю, ты помогаешь мне. Если ты выиграешь, я отдам тебе то, чем ты дорожишь больше всего, но потеряла.
— Ты не можешь, — печально сказала Ю. — Ты не можешь вернуть мертвых.
Старая богиня хитро улыбнулась и снова указала на шахматную доску.
Глава 2
Ю сделала первый ход, заняв центр поля своей Пешкой Императора, освободив Героя и Монаха для вступления в конфликт. Нацуко ответила, заняв центр Пешкой Героя. Ю прыгнула одним из Воров через линию защиты, чтобы бросить вызов захвату центра Нацуко. Богиня подвинула своего Вора, чтобы защитить Пешку. Похоже, богиня знала игру. Ю подвинула по полю Монаха Императора, чтобы напасть на Вора Нацуко, и богиня ответила, направив в игру второго Вора, угрожая Пешке Ю и ее контролю над центром доски. Это было классическое открытие и идеальный ответ, но игра только началась.
Ю поменяла местами Императора и Шинтей, позволяя Шинтей сдвинуться и закрыть сильнее Императора. Ход ослабил давление на богиню и позволил ей начать давить на поле боя, но зато Ю освободила сильную фигуру. Нацуко ответила второй Пешкой, чтобы смочь направить другого Монаха вперед и занять место в центре доски, укрепив контроль на поле боя.
— Оружие не опасное, — сказала богиня, двигая Монаха на место. — Как и человек с оружием. Навык и намерения человека — настоящая опасность, — Ю знала строку. Чан Лихуа, философ из Хосы с ограниченной мудростью, но безграничной популярностью.
Ю направила Шинтей на поле и сбила одну из пешек Нацуко, захватила центр поля. Это было ловушкой — поставить ценную фигуру в опасное положение в надежде выманить Героя врага.
— Войны начинают одни, но бьются в них другие, — она процитировала Чао Сяна. — Но для смерти разницы нет, — последнее было ее дополнением.