Лорен спал на кровати.
Дэмиен мог разглядеть его очертания даже в темноте комнаты. Просачивающийся через трещины в оконных ставнях лунный свет падал на рассыпанные по подушке светлые волосы Лорена. Лорен спал так, словно присутствие Дэмиена в комнате не имело значения, словно он не представлял угрозы большей, чем мебель.
Это было не доверие. Это была спокойная оценка намерений Дэмиена, вкупе с наглой заносчивостью его собственного мнения: у Дэмиена больше причин сохранить Лорену жизнь, чем причинить ему вред. Пока. Так было в тот раз, когда Лорен вложил ему в руку нож. Так было в тот раз, когда Лорен вызвал его во дворцовые бани и спокойно разделся. Все было просчитано. Лорен не доверял никому.
Дэмиен не понимал его. Он не понимал, почему Лорен говорил то, что говорил, как не понимал и воздействие тех слов на него. Прошлое тяжело нависало над ним. В тишине погрузившейся в ночь комнаты ничто не отвлекало, оставалось только думать, чувствовать и вспоминать.
Его брат Кастор, незаконнорожденный сын фаворитки Короля Гиперменестры, первые девять лет своей жизни воспитывался, как наследник. После бесчисленных неудачных попыток, обернувшихся выкидышами, все начали думать, что Королева Эгерия не сможет выносить ребенка. Но потом наступила беременность, забравшая жизнь Королевы, в последние часы которой родился законный наследник мужского пола.
Он вырос, восхищаясь Кастором, стараясь обогнать его, потому что восхищался им и потому что замечал растущую гордость своего отца в те моменты, когда удавалось превзойти брата.
Никандрос вытянул его из комнаты больного отца и тихо сказал: «Кастор всегда верил, что заслужил трон. Что ты забрал его у него. Он не признает вину за поражение на любом поприще, вместо этого он припишет все тому факту, что ему не предоставили его «шанс». Все, в чем он нуждается — это чтобы кто-то прошептал ему на ухо, что он должен взять его».
Он отказывался верить этому. Чему бы то ни было из этого. Он не слушал слова, сказанные против его брата. Умирающий отец подозвал Кастора к себе и сказал о своей любви к нему и к Гиперменестре, и эмоции Кастора у кровати отца при смерти казались такими же правдивыми, как и его обещание служить наследнику Дамианису.
Торвельд тогда сказал: «Я видел Кастора в скорби. Она была искренней». Он тоже так думал. Тогда.
Он вспомнил, как в первый раз распустил белокурые волосы Йокасты, как они ощущались, скользя между его пальцев, и воспоминание переплелось с легким возбуждением, которое через секунду стало потрясением, когда он осознал, что спутал длинные золотистые волосы с более короткими, вспоминая произошедшее внизу, когда Лорен подтолкнулся вперед, почти ему на колени.
Воспоминание разбилось, когда он услышал приглушенный стенами и расстоянием стук в дверь внизу.
Опасность побудила его вскочить на ноги — безотлагательность положения оттолкнула его прежние мысли прочь. Он передернул плечами, поправив рубашку и верхнюю одежду, присаживаясь на край кровати. Дэмиен мягко положил руку Лорену на плечо.
Лорен был теплым от сна в одеялах застеленной кровати. Он мгновенно проснулся от прикосновения Дэмиена, хотя на его лице не появилось явных признаков паники или удивления.
— Нам нужно идти, — сказал Дэмиен. Снизу послышались новые звуки, разбуженный хозяин гостиницы отпирал засовы входной двери заведения.
— Это входит в привычку, — сказал Лорен, поднимаясь с кровати. Пока Дэмиен открывал ставни, ведущие на балкон, Лорен натянул свою рубашку и верхнюю одежду — у него не было времени, чтобы заниматься шнуровкой, потому что Виирийская одежда была откровенно бесполезной в чрезвычайных ситуациях.
Ставни открылись в прохладный дрожащий ночной ветерок и высоту в два этажа.
Уйти будет не так просто, как получилось в борделе. Прыжок на улицу, может, и не будет смертельным, но он угрожает переломом костей. Голоса уже начали раздаваться на лестнице. Они оба посмотрели наверх. Снаружи гостиница была оштукатурена, и схватиться было не за что. Взгляд Дэмиена передвинулся в поисках пути наверх. Они увидели его одновременно: рядом с соседним балконом был участок, где штукатурка осыпалась, открывая выступающие камни, за которые можно было схватиться — явный путь на крышу.
За исключением того, что следующий балкон был на расстоянии примерно восьми футов — далеко для удобного прыжка, учитывая, что прыгать пришлось бы из положения стоя. Лорен спокойно оценивал взглядом расстояние.
— Ты сможешь? — спросил его Дэмиен.
— Возможно, — ответил Лорен.