— Я вернулся, — сказал Дэмиен.
Все, что он еще мог бы сказать, было предупреждено приближением Йорда.
— Ты пропустил все волнение, — сказал Йорд. — Но зато ты как раз вовремя, чтобы заняться чисткой. Все кончено.
— Ничего не кончено, — ответил Дэмиен.
И он рассказал им то, что знал.
— Нам не обязательно идти по горному пути, — сказал Йорд. — Мы можем изменить маршрут и найти другой путь на юг. Этим наемникам заплатили за подготовку засады, но я сомневаюсь, что они станут преследовать армию, идущую по собственной земле.
Они сидели в палатке Лорена. Из-за повреждений от мятежа, все еще ожидавших его внимания снаружи, Йорд отреагировал на предупреждение Дэмиена о засаде, как на удар; он старался скрыть это, но он был изумлен и потерял силу духа. Лорен вообще не выказал никакой реакции. Дэмиен старался перестать смотреть на Лорена. У него была сотня вопросов. Как он сбежал от преследователей? Было ли это просто? Трудно? Получил ли он какие-нибудь травмы? Все ли с ним в порядке?
Но он не мог задать ни один из них. Вместо этого Дэмиен целенаправленно опустил глаза на разложенную на столе карту. Битва была в приоритете. Он провел рукой по лицу, сметая любую усталость, и сориентировался в ситуации. Он сказал:
— Нет. Не думаю, что мы должны изменять маршрут. Я думаю, мы должны встретиться с ними. Сейчас. Сегодня ночью.
— Сегодня ночью? Мы едва оправились от кровопролития этого утра, — сказал Йорд.
— Я это знаю. Они это знают. Если ты хочешь иметь хоть какой-то шанс на эффект неожиданности, это необходимо сделать сегодня ночью.
От Йорда он услышал короткий жестокий рассказ о восстании в лагере. Новости были удручающими, но все же лучше того, чего он боялся. Лучше, чем показалось на первый взгляд, когда он приехал в лагерь.
Все началось в середине утра, в отсутствие Лорена. Появилась небольшая группа зачинщиков. Для Дэмиена казалось очевидным то, что мятеж был спланирован, что зачинщикам заплатили и что их план основывался на том факте, что оставшиеся люди Регента, подстрекатели к бесчинствам, головорезы и наемники, ищущие отдушину, воспользуются первым же предлогом, чтобы наброситься на людей Принца, объединив силы.
Так бы они и сделали две недели назад.
Две недели назад отряд был сбродом, разделенным на две стороны. Они не проявляли неокрепшего духа товарищества, который объединял их теперь; они не отправлялись спать ночь за ночью, вымотанные от попыток превзойти друг друга в каком-нибудь безумном, невозможном упражнении; обнаружив, к своему удивлению, когда перестали проклинать имя своего Принца, насколько довольны собой.
Если бы Говарт был главным, начался бы полный хаос. Сторона пошла бы на сторону, отряд разбился, расколотый и полный злобы, под управлением человека, который не хотел, чтобы люди выжили.
Вместо этого мятеж был тут же подавлен. Кровопролитно, но быстро. Погибло не больше двадцати пяти человек. Шатрам и палаткам нанесен минимальный ущерб. Все могло быть гораздо, гораздо хуже.
Дэмиен обдумывал варианты другого исхода: Лорен мертв или возвратился, чтобы обнаружить свой отряд в развалинах, а его гонец убит в пути.
Лорен был жив. Отряд не пострадал. Гонец выжил. Этот день был победой, кроме того, что люди не чувствовали этого. Они должны были ощутить это. Они должны были сразиться с чем-нибудь и победить. Он стряхнул сонную пелену тумана, застилавшую разум, и попытался выразить это в словах.
— Эти люди могут сражаться. Они должны… узнать об этом. Не надо позволять угрозе нападения преследовать тебя на полпути в горах. Ты можешь встать и сразиться, — сказал Дэмиен. — Это не армия, это кучка наемников, достаточно небольшая, раз укрылась среди холмов незамеченной.
— Это обширные холмы, — сказал Йорд. И затем добавил. — Если ты прав, они обосновались лагерем и следят за нами через разведчиков. В ту же секунду, как мы выедем, они узнают об этом.
— Вот почему сейчас лучшее время вступить в бой. Они не ожидают этого от нас, и мы будем под прикрытием ночи.
Йорд покачал головой:
— Лучше избежать сражения.
Лорен, который позволял этому спору развиваться, теперь легким жестом показал, что он должен прекратиться. Дэмиен увидел, что глаза Лорена были устремлены на него; долгий, непроницаемый взгляд.
— Я предпочитаю продумывать свой путь из ловушки, — сказал Лорен, — а не использовать грубую силу, чтобы просто пробиться через нее.
От слов повеяло завершением разговора. Дэмиен кивнул и начал подниматься, когда холодный голос Лорена остановил его.
— Поэтому, я думаю, нам следует вступить в бой, — сказал Лорен. — Это последнее, что я когда-либо сделал бы, и последнее, что любой знающий меня будет ожидать.