— Пожалуй, и то и другое. Но вы должны меня понять, у каждого есть свои секреты. Вы не все знаете обо мне, а я не все знаю о вас. Такова жизнь, и наша работа этому только способствует. — сказал шеф человеку о котором знал абсолютно все, даже про то как он ходил в детстве на горшок.
— Вы конечно правы. — довольно подтвердил Борис. — Но у меня для вас есть деловое предложение господин Гамбит. Может быть, мы могли поговорить о долговременном сотрудничестве с вами?
— Боюсь что это невозможно. В целях безопасности я и моя организация никогда не работает ни на кого дважды. Вы же понимаете, не все что мы делаем законно. И поэтому, как только вы выпишете мне чек, я навсегда исчезну из вашей жизни. Кстати, Иван сейчас вернет вам два миллиона долларов оставшиеся у нас из денег на расходы.
— Ну это можете считать надбавкой. В конце концов, вы снова сделали меня миллиардером! И я теперь еще богаче чем раньше.
— Я никогда не беру больше денег, чем сказано в контракте. Это потому что я всегда прошу максимальную цену за свою работу. — покачал головой шеф.
— Хозяин барин. Кстати я смогу заплатить вам не в течение года, как говорил с самого начала, а прямо сейчас. Узнав о том, что мои дела пошли на лад, кредиторы снова мои лучшие друзья.
— Замечательно.
— А вы ведь знали об этом, не так ли? — опять прищурился Борис. — Ведь вы на это намекали когда говорили что исчезнете из моей жизни?
— У меня такая работа — все знать.
— Отлично. Деньги будут переведены на ваш счет к вечеру.
— В таком случае прощайте господин Игнатьев. — и шеф протянул ему руку.
— Прощайте господин Гамбит. — пожал руку Борис.
Потом он попрощался со мной, и мы поехали. Но не в московский дом, а опять в аэропорт. На этот раз шеф решил, что хочет посетить Прагу. В аэропорту нас уже ждал личный самолет шефа. Правда там не было Светланы, или Лизы, но зато был отличный бар и куча еды. К вечеру мы уже сидели в кабинете Пражского дома. Я сидел в кресле напротив стола шефа со стаканом виски в руке, а шеф с бутылкой чешского пива. Я только что позвонил в банк и убедился в том, что на наш счет поступило сто миллионов долларов. И теперь я собирался задать шефу кучу вопросов, которых у меня накопилось. На этот раз шеф не стал возражать и сказал, что все расскажет.
— И сколько информации вы утаили от меня на этот раз? — спросил я.
— Пожалуй, это дело действительно отличается тем, что тебе было известно о нем слишком мало. И практически не было возможности догадаться о многих деталях.
— Правда? То есть вы не будете теперь вытягивать из меня душу подводя к ответам?
— Наверно не буду. Ну, разве что самую малость.
— Не травите душу, рассказывайте.
— Ты уже дважды упомянул термин "душа", хотя прекрасно знаешь, что надо говорить "суть". Ну хорошо. Все действительно началось тогда, когда мне позвонил Игнатьев. Тогда я еще не знал о том, что мне предстоит найти для Африки нового Шамана.
— Так вот где собака зарыта! И кто вам это поручил?
— Мне никто не может ничего поручить. — строго сказал шеф. — Даже наши клиенты на самом деле являются только игрушками в моих руках. В конечном итоге я работаю не на них, а на судьбу.
— Да, да. Вы мне уже это говорили, и прекрасно знаете, что я ничего не понял из ваших объяснений.
— Я говорю тебе факты, а понимание придет к тебе позже, или не придет никогда, но как у твоего учителя у меня есть перед тобой обязанности.
— Можно подумать, что вы только и делаете, что рассказываете мне подробности и разжевываете все перед тем как я проглочу! А ведь наоборот бывает куда чаще.
— Отнюдь. Я всегда делаю гораздо больше, чем просто рассказываю и разжевываю. Я показываю. А это гораздо более эффективно. Если бы я пояснял тебе каждое свое действие, ты никогда ничему не научился. А когда ты видишь процесс, во всех подробностях, и можешь делать свои выводы, тогда и происходит глубокое осознание ситуации. Я уже говорил тебе об этом не один раз.
— Ладно, давайте пропустим эту часть. Лучше скажите, сколько правды и неправды вы сказали в разговоре с Борисом?
— Почти все, что было сказано о решении его дела, я ему честно рассказал. Просто я мог бы сделать все это в одиночку, и не замарачиваться на такой сложный спектакль. Ты же видел, что я сделал с армией мятежников, и какие проклятья наслал на Набир. И теперь представь себе что я мог сделать, имея такие возможности. Да у этого дела были еще более простые решения, если разобраться.
— А сколько по-настоящему было решений? — перебил я шефа.
— Лично мне пришло в голову восемь. И я осознано пошел по самому сложному варианту. Но давай по порядку. Итак, когда мы в первый день уехал от Бориса я уже был уверен в том, что положил сто миллионов в свой карман. В действительности можно было действовать и тонко, и грубо. Мне лично импонировало действовать именно грубо. В моей работе мне слишком часто приходиться плести интриги, слишком часто использовать свое могущество не на сто процентов, а на пять-десять. А тут был такой шанс покуролесить. Но я не сильно на это рассчитывал. Вряд ли и инквизиция, и другие колдуны позволят мне развлекаться подобным образом. И представь все мое удивление, когда я получил полный карт-бланш на мои действия! Эти, с позволения сказать, интриганы определенно что-то задумали. Но в интригах им со мной не тягаться. И они наглядно продемонстрировали это когда на мой вопрос о том, не распространяется ли их разрешение на весь мир, они ответили отрицательно и сказали, что я могу развернуться только в пределах Африки. И я сразу понял, что в этой истории замешан Шаман. Более того я понял что колдуны или инквизиция и спровоцировали все это дело. Наверняка они заставили Бориса действовать настолько глупо, что он позволили Европе вмешаться в дела Мамбе.
— А ведь и правда! Я еще тогда подумал, что для миллиардера он действовал как-то глупо. Не принял пост министра, не смог договориться с кредиторами, и потом еще и с Европой. Ведь фактически отдай он часть этих алмазов, и все проблемы были бы решены.
— Правильно. Лично я еще при первом разговоре понял, что не мог человек вроде Бориса наделать столько ошибок. Такие люди должны понимать, что в таких делах приходиться делиться. И потом как он, непосредственный участник этого дела, который собственно и заварил всю кашу, даже не имел реальной картины того что творилось в Мамбе? Тогда я списал все это на временное помешательство, или неожиданную глупость, но потом понял, что все это может быть подстроено. Причем подстроено мастерски, и в таких делах без колдовства не обошлось. И не просто колдовства, а сильного колдовства. Но впрочем, доказательств у меня нет, так что до сих пор это мои умозаключения. Хотя я склонен думать, что они верны.
— Да, вы, скорее всего, правы. Но продолжайте.
— Предположив, что в этом деле замешаны или инквизиция, или колдуны, и сделав вывод, что все это как-то связано с Африкой, я понял, что там их всех может интересовать только Шаман. Он и так слишком большая заноза в заднице для большинства колдунов. С одной стороны очень могущественный, а с другой веривший во весь этот бред про духов. И я полетел на встречу с ним. Что я увидел, ты прекрасно знаешь. Шаман сошел с ума, и стал очень опасен. А в таких делах, когда колдун становиться безумным никогда нельзя ничего сказать наверняка. Его можно убить очень легко, но иногда безумие только усиливает его силу. Тогда, в той обреченной деревне, я попробовал его прикончить, но мое треклятье не подействовало. А вступать с ним в рукопашную я не хотел. Тогда мы оба стали бы колдовать, и перебили бы всех и вся вокруг. И еще я мог и проиграть. Все же он сильный воин, причем имеющий в таких вещах гораздо больше практики, чем я. Будь дело лет сто назад, я бы даже не заметил его сопротивления, а просто убил. Но за последнее время я сильно расслабился, так бывает когда не приходиться бегать от инквизиции, и от остальных колдунов. Впрочем, сто лет назад я мог сотворить совершенное треклятье, и оно наверняка убило бы его.
— А что такое… — начал я, но был перебит шефом.
— А вот об этом не просто потом, а никогда. Таким вещам никого не учат, а учатся сами. Итак, я прилетел к Шаману, убедился, что он безумен, и сразу понял, что все хотят чтобы я избавил мир от его присутствия. И еще я понял, что на этот раз они совершенно правы, Шамана надо убить. И чем скорее, тем лучше. С его силой он мог сильно навредить всем жителям Африки. Или перейти на следующий уровень, что еще хуже. И не надо меня спрашивать, что это за другой уровень, все равно не отвечу. Но попозже все же расскажу, когда будешь готов. И еще я понял, что убить Шамана в честном поединке и при этом не пожертвовать тобой и всеми жителями деревни я не мог. Если бы мы начали драться он в первую очередь стал бы кидать в тебя треклятья, а я, пытаясь тебя прикрыть, тратил бы на это слишком много сил, и тогда у него появлялся шанс меня одолеть. Конечно, этого допустить я не мог, но у меня было то преимущество, которое есть у любого здравомыслящего человека перед безумным. Но я снова забегаю вперед. Поначалу я хотел вернуться к нему на следующий день и убить его в одиночку. Ставлю десять к одному, у меня бы получилось. Все-таки когда-то это было моей прямой специальностью, а такое не забывается. И каково же было мое разочарование, когда я увидел что он не просто ушел из той деревни, но и полностью закрылся от меня. Теперь я понимал, почему за ним до сих пор никто не пришел, ведь кроме меня есть еще несколько колдунов, или инквизиторов, которые могли легко его прикончить, а они просто не могли его найти. Вместе с безумием он получил способность настолько запутывать Знание, что вместо того чтобы показать где он находиться оно выдавало какой-то бред. И я понял, что теперь мне придется выманивать его из своего логова. И еще на мне висело это дело, которое хочешь, не хочешь было для меня более приоритетным. И именно тогда я собрался разыграть этот спектакль. Прокрутив в голове все вероятности я пришел к выводу что Шамана можно выманить только если он поймет, и главное получит основательные доказательства того, что я обессилен, и что он может меня легко убить. Ты заметил, что я несколько раз полностью выкидывал все свои вероятности? А это все было только приманкой. Шаман должен был увидеть, что я столь сильно рискую, причем не один раз. И наверняка он искусал себе все локти, мечтая о том, чтобы оказаться в такой момент рядом со мной.