Юрий подошел к носилкам:
- Олег, помогай.
Нимисов придержал дверь, выпуская ребят. Двери в шале могучие, толстые, дубовые, с металлическими лапчатыми полосами. И окна забраны узорными решетками. Сейчас привычно и даже приятно, безопасность, а прежде... Предусмотрительными были хозяева.
- Я приготовлю завтрак на дорогу.
- Постарайтесь что-нибудь попроще, у нас нет времени.
Кофе, омлет, тушенка, молоко - на все ушло двадцать минут. Пора собираться.
Одежда. Книга - одна.
С рюкзаком я вернулся на кухню. Ножи - обязательно. В порядке конверсии мне их смастерил один пациент. Уверял, что космическая сталь. Острые - невероятно. Трехслойная кастрюля.
Ну, залезай же...
Через четверть часа, обескураженный, я не собрал и половины желаемого. Невозможно.
- Петр Иванович, ну зачем вы это берете? В любом случае, мы все вывезем, не сейчас, так потом.
Вывезем. Куда? Где мой дом? Виноградник, пусть крохотный? Чемодан - вокзал - Россия.
- Позовите остальных, Александр Борисович. Сухой паек получать.
Термос - пять литров кофе с коньяком, - я вручил Нимисову. Отказаться он не решился. Кое- какие пустячки захватили Олег с Аркашей. Осталось так много всего - сковороды, котел, кастрюли...
Холод, дождь и ветер разбудили дрожь. Ничего, разойдусь и согреюсь.
Сзади, замыкающим, шел Олег. Не позавидую тому, кто захочет подкрасться.
Серо-коричневый Желчуг варикозной веной выбухал из русла. Мостик трепетал над ним, как бельевая веревка на заднем дворе.
Шествие стало.
- Погодите, я первый, - Юра двинулся по полотну.
Ударил ветер - резко, жестоко, мост приподнялся, щелкнул, изгибаясь, пастушьим кнутом, и - разорвался.
Пологой дугой падал Юра в Желчуг. Его желтая нейлоновая куртка то исчезала, то вновь показывалась средь пенных потоков. Я бежал вдоль берега, стараясь не потерять ее из виду, далеко отстав от Олега. Сброшенный им на ходу рюкзак попал под ноги, и я упал, распоров о камень вытянутую руку.
Теперь и мне пора снять рюкзак.
Когда я поднялся, все стояли на берегу. Юру выбросила река, круто поворачивающая здесь на восток.
Олег с Нимисовым делали искусственное дыхание, бестолково, неслаженно.
Я заменил Олега - Нимисов, как-никак, имел отношение к медицине. Врач- психолог. В Москве в подземных переходах дипломов много...
Дыша за Юрия, я следил за его зрачком, надеясь, что сузится, оживая. Сердце не запускалось. Три толчка - вдох, три толчка - вдох. Еще и еще.
Бесполезно. С самого начала бесполезно. Он умер еще в реке, похоже, ударился головой о подводный камень, и течение несло безжизненное тело.
Мы переглянулись с Нимисовым.
- Кончено, - остановился я.
- Да, смерть необратима, - Нимисов поднял руку, помогая встать.
- Неужели вы не можете ничего сделать? - Олега трясло от бессильной ярости.
Нимисов пристально посмотрел ему в глаза, слегка раскачивая головой и беззвучно шевеля губами. Прошло несколько секунд - и Олег обмяк, с лица сползла напряженность.
Я подставил руку под дождь. Кровь вяло сочилась, смываемая водой.
- Что с вами?
- О камень поранился. Пустяки, вернемся - перевяжу.
- Ключ у Юры в кармане, - Олег говорил вяло, блекло.
- Достань, - просто скомандовал Нимисов.
Олег наклонился, пошарил в кармане куртки. - На булавке пришпилен, - бесстрастно комментировал он. - Мешает что-то, - он вытащил пластмассовую фигурку. - Шахматный конь, - снова полез в карман и достал, наконец, ключ.
Я взял фигуру здоровой рукой. Черный конь. Из того же комплекта, что и пешка.
- Я посижу пока, - Олег опустился прямо на мокрую землю.
- Сиди, - Нимисов посмотрел на меня, сказал вполголоса:
- Скоро он восстановится.
На ходу я подобрал свой рюкзак, повесил на одно плечо. Неудобно, но идти недалече.
В коридоре перед обеденным залом лежали носилки.
Аркадий засмеялся - сначала тихо, повизгивая, но смех набирал силу, и вскоре он перегибался от хохота, вытирая тылом кисти выступающие слезы.
- Таскать нам, не перетаскать! - сумел выговорить он и снова зашелся смехом, - таскать - не перетаскать!
Я взял его под локоть.
- Пошли.
Он подчинился, продолжая хохотать.
В кухне я налил стакан воды, подкапал валерианки.
- Н-не перетаскать, - зубы стучали о стекло, жидкость струилась по подбородку, но он сумел допить остаток, после чего затих.
Промыв рану, я положил гемостатическую салфетку и натянул сетчатый бинт. Заживет - если успеет.
Аркадий овладел собой.
- Не пойму, что на меня нашло. Истерика, наверное.
- Точно. Случается. Идем переодеваться. Осталось во что?
- Осталось.
В обеденном зале одиноко сидел Александр Борисович.
- Нимисов понес носилки. Решили сразу - на ледник.
Я достал из кармана фигурки - пешку и коня.
- Не ваши, случайно?
- Нет.
- Мы пользуемся Стаунтоновским комплектом, - добавил Аркаша.
Я положил фигурки на стол.
- Неплохо бы растопить камин. Под навесом я видел дрова.
- Я принесу, - Аркаша боялся остаться без дела.
- Давайте вместе, - неожиданно предложил Стачанский.
- В южной стороне, под пленкой, - объяснил я.
Одиночество меня не прельщало, и я выглянул наружу, полагая, что больше вымокнуть некуда.
Оказалось - есть куда.
Нимисов с Олегом возвращались. Я пошел за ними.
Подвал- ледник располагался на бугорке, входом на север.
Ручьи огибали его стороной, дренажная канавка не давала воде проникнуть внутрь.
Низкая дверь, крутые каменные ступеньки - и холод, дыхнувший навстречу.
В полумраке я увидел, как в дальнем углу на стлани из опилок лежали два тела - Комова и Саблецова, рядом укладывали третье.
- Петр Иванович? - Нимисов поднял голову. - Мы сами управимся.
- Посмотрите, нет ли у Комова в кармане чего-нибудь.
- Документы его в селении, мы знаем.
- Все-таки гляньте.
Нимисов отодвинул глыбу льда.
- Вот - спички, брелок, игрушка какая-то. А нет, шахматный конь.
- Оставим носилки здесь, внутри, - предложил я. - Не будем беспокоить Аркадия.
- Он успокоился?
- Совершенно.
- Что вы надеялись найти в карманах Комова?
- То, что и найдено.
- Небогато.
Дом встретил дымом. Дрова занимались неохотно.
Нимисов сразу заметил фигурки на столе.
- Вот как... - он поставил рядом коня. - Да...
- Я пойду готовить обед.
- Не до обедов сейчас, Петр Иванович, - Аркаша махнул рукой.
- Именно до обедов. Необходимо придти в себя, голодный человек слаб. Мужество проистекает из желудка, утверждают индейцы.
- Я с ними согласен, - подтвердил Нимисов. - Нельзя поддаваться течению событий, это разрушает наши возможности влиять на будущее.
Опять начал не говорить, а вещать.
Олег вернулся с рюкзаками - своим и Юриным.
- Я запер дверь и заложил засов. Хватит беспечности, - он явно восстановился.
На кухне я снял одежду, развесил на веранде. Высохнет когда-нибудь. Смена в рюкзаке, завернутая в пластиковый пакет, не промокла. Повезло.
Каждую вещь - ножи, кастрюли, утварь, - я разместил аккуратно и основательно.
Больше я ничего не брошу. Никогда. Благое намерение.
Жар от плиты грел.
Сегодня Нимисов впервые забыл одобрить меню. Придется пройти в его святая святых. Тоже впервые.
4. Среда, 21 час. 30 мин.
- У нас нет никаких доказательств того, что смерть Крутова - результат злого умысла, - Александр Борисович говорил четко и уверенно.
Мы сидели у камина - Нимисов совсем близко, остальные поодаль. Дым давно вытянуло в дымоход, стало тепло, дождь за окном оттенял уют комнаты. Керосиновый свет висевшей над столом лампы схлестывался на стенах с нетерпеливыми огненными отблесками каминного пламени.