Холодов выбросил окурок в окно и поднял стекло. Следовало взять себя в руки и сочинить удобоваримую версию произошедшего для Великого Инквизитора. И ещё успеть вбить её в голову Юсупова.
***
Не было ни тронного зала, ни высокого кресла – ничего, что ожидал увидеть, входя во дворец, Руслан. Интерьеры в общепринятом смысле слова вообще отсутствовали. Тэкеши-Они восседал в центре какого-то странного белёсого ажурного сооружения в окружении огромного количества демонов всех мастей. Они копошились, как насекомые, карабкаясь друг на друга, срываясь, шевеля многочисленными конечностями. Картина была жуткой и достойной кисти Босха или пера Лавкрафта.
Руслан вдруг почувствовал себя очень маленьким даже в теле сторукого великана перед сонмищем порождений тьмы и Хаоса. Поистине этот мир не имел ничего общего с его собственной реальностью. На миг стремление Старейшин проникнуть сюда, пусть даже ради небывалого могущества, показалось Руслану чистейшим безумием.
Зачем им эта власть, столь же опасная, сколь и безграничная? Пусть бы пользовались тем, что даёт Кава-Мидзу. Её энергия, пусть даже крохи, ставят ямабуси выше всех остальных, позволяют тайно вершить судьбы мира и жить… только им самим известно, сколько лет.
Руслан представил, что станет, если Озему Канэко и его маги смогут черпать энергию прямо из Ёми-но-Куни. Что будет с человечеством, какая эпоха наступит для него? Каково придётся простым маленьким людям вроде тех, которые дерутся на старых складах, разбивая друг другу в кровь лица, или сидят в офисах, пытаясь заработать на хоть самую дешёвую иномарку, или служат домработницами, или… продолжать можно было до бесконечности. Руслан чувствовал, что люди, которые живут снаружи того аллегорического фасада, о котором говорил Канэко, люди вроде Алёны и его собственных родителей, неизмеримо ближе ему, чем ведьмы и колдуны со всеми их древними амбициями. Для ямабуси, наверное, не существовало «мелких» проблем – потерянной работы, бросившей тебя девушки или приближающейся старости. Но, расставшись с ними, они утратили что-то неизмеримо важное, незаметную, но существенную частицу души, и в этом не было вины сфинксов нуэ, демонов или Тэкеши-Они. Это сделали с собой они сами. Руслан невольно содрогнулся, представив, что становится холодным и расчетливым, как Канэко.
Аяко заметила судорогу сторукого аватара, но решила, что это от страха.
– Всё нормально? – тихо спросила она.
– Да, – ответил Руслан. – Кажется, теперь да.
Он не лгал. В миг, когда он увидел мир, из которого хотели черпать силу и власть Старейшины, он понял, что Ёми-но-Куни – не изнанка, а зеркало того будущего, которое неизменно наступит, если кто-то на Земле получит неограниченную власть. Как здесь на костяном троне восседал Тэкеши-Они, так и в родном Руслану мире выше всех сядет Озему Канэко, а его ведьмы и колдуны превратятся в подобия демонов и нуэ. И что тогда станет с философией гармонии? Станут ямабуси Ки-Тора по-прежнему придерживаться её? Руслан очень сомневался. Скорее всего, трансформируют в нечто нравственно удобное, а значит, уродливое. И воцарится насилие под маской благоденствия, как это случалось в человеческой истории не раз.
И ещё Руслан понял, почему судьбы прежних Навигаторов были так похожи друг на друга. Почему они исчезали, а дорога в Ёми-но-Куни так и оставалась не проложенной. Да и разве мог кто-либо поступить иначе, побывав во дворце Тэкеши-Они и взглянув в его одутловатое чёрное лицо, покрытое шишкообразными наростами, с широкой лягушачьей пастью, полной мелких треугольных зубов, и маленькими, глубоко посаженными глазками, блестевшими, как стеклянные шарики? Увидев копошащихся у его толстых, покрытых складками ног рабов, все помыслы которых были лишь о том, как удовлетворить ненасытный аппетит своего хозяина? Руслан чувствовал их желания, улавливал эмоции, вязкие и зловонные, как болото в жаркий летний день.
Тэкеши-Они ухмыльнулся, глядя на Навигатора. Между чёрных губ показался толстый, усеянный нарывами язык. Короткие, неуклюжие на вид пальцы прошлись по костяным подлокотникам нетерпеливой дробью, и весь трон завибрировал, вызывая возбуждение среди демонов. С пронзительным визгом они засуетились, расползаясь по дворцу облаками мрака, в которых мелькали отвратительные рожи и тела. Лягушачий рот открылся шире, и до Руслана донеслись звуки речи, а вместе с ними – зловоние, напоминавшее затхлый воздух склепа, гниение упавших в сырую землю фруктов и смрад разлагающегося трупа. Музыка стихла, и теперь звучали только слова сёгуна Хаоса.
– Приветствую тебя, мой мальчик, – проговорил Тэкеши-Они, силясь изобразить улыбку, отчего его жуткое лицо исказилось гримасой. – Давно я ждал тебя!
– Давно! Давно! Давно. Давно… – эхом отозвались миллионы бестелесных глоток, обладатели которых чёрной массой копошились вокруг трона.
– Ты пришёл ко мне в спешке?
– Спешке! Спешке. Спешке… – вторили своему повелителю демоны.
– Пришлось, – ответил Руслан, прочистив горло.
– Спроси его, откуда он знает, – шёпотом подсказала Аяко.
– Мне это известно, – проговорил Тэкеши-Они, – потому что я сделал так, чтобы место, где тебя прятали, подверглось нападению, – казалось, владыка Хаоса с трудом подбирал человеческие слова, и оттого его речь звучала архаично и странно.
– Нападению! Нападению. Нападению…
– Как? – спросил Руслан.
Тэкеши-Они усмехнулся, и трупная вонь усилилась, став почти нестерпимой.
– Женщина, которую ты любишь, отдала инквизиторам вещь, которая привела их к тебе. Она хотела тебя видеть. Она… соскучилась! – сёгун Ёми-но-Куни покачал большой, приплюснутой головой.
– Он говорит об Эйко! – догадалась Аяко.
– Да, о ней, – подтвердил Тэкеши-Они. – Она здесь, Навигатор, и ждёт тебя, – с этими словами монстр повёл рукой, и рядом с ним возникла женщина.
Лицо у неё было бледным, глаза походили на глубокие тёмные впадины.
Аяко издала тихий стон.
– Аггел!
Эйко Симидзу, вернее, существо, некогда бывшее ею, резко дёрнулось, уставившись на рыжую ведьму. Пухлые чувственные губы растянулись в лягушачьей ухмылке, при виде которой Руслана передёрнуло. Но в то же время его сердце наполнилось жалостью к той, кого он некогда любил.
– Я ждала тебя! – гулко проговорил аггел, переводя взгляд на Руслана. – Тебя не было так долго! – голос женщины-монстра звучал чарующе, в нём слышалось множество обертонов, в которых смешались страсть, нежность, обожание и многое другое.
Должно быть, такими голосами пели древние сирены, заманивая мореплавателей на свой жуткий остров.