Лера проводила его яростным взглядом, но ничего не сказала. Было ясно, что Ярослав Михайлович – инквизитор матёрый и ведьм повидал и пожёг не мало.
Он вылез из фургона, а вместо него забрался очкастый. Рома. Закрыл дверь и уселся за стол. Как только машина тронулась, он взял с табурета пепельницу, достал сигарету и закурил. Придвинул к себе книгу в кожаном переплёте. Лера её заметила только теперь, но узнала сразу же: экземпляр «Лемегетона».
– Настоящий? – полюбопытствовала она.
– Настоящий, – ответил блондин, даже не взглянув на девушку.
– Вам-то зачем? – усмехнулась ведьма. – Или тоже любите набедокурить?
– Какого демона ты вызывала? – инквизитор говорил отрывисто, совсем не так, как прежде.
– Ты забыл добавить «сука».
– Какого демона ты…
– Щас! Так я и сказала.
Инквизитор перелистнул несколько страниц.
– Этого? – он показал разворот с изображением сигила Асмодея. – Ты его осмелилась вызывать?!
– Ваши ребятки офигенно наблюдательны, – скривилась Лера. – Успели даже заметить чертёж, прежде чем испортить.
– С чего ты взяла, что тебе по силам совладать с Асмодеем? – в голосе инквизитора явственно слышалось недоумение. – Это же великий князь ада! Ты что, ненормальная?!
Ведьма фыркнула.
– А почему бы и нет? Если уж вызывать, то кого-нибудь из высших духов. Чего размениваться-то?
Блондин покачал головой.
– «Лемегетон» в Интернете выложен, – продолжала Лера. – Вместе с сигилами. Вызывай, кого хочешь!
– Знаю, – спокойно ответил инквизитор, стряхивая пепел. – Но не весь. Уж за этим-то мы следим. Да и не каждый может ритуал провести – тут дар нужен. И ты это отлично знаешь. Так что, если…
Впереди грохнуло, да так неожиданно, что Рома подскочил на стуле, выронив сигарету.
– Чёрт! – воскликнул он, откидывая полу пиджака и выхватывая из кобуры пистолет. – Что за… !
Он двинулся к выходу, хотя фургон продолжал ехать. Правда, уже медленнее. Рома вытащил из кармана маленький передатчик и прижал к уху.
– Саш, что там?! Как взорвали?! – он взглянул на ведьму, и та заметила в его глазах страх.
В этот миг снова громыхнуло – совсем рядом. У Леры даже уши заложило. А затем фургон дёрнулся и начал заваливаться на бок.
Рома покатился под стол, ударился спиной о железную ножку и глухо вскрикнул. «Так тебе и надо!» – мстительно подумала Лера. Она ничего не понимала, кроме того, что инквизиторам приходится несладко, а уже одного этого хватало, чтобы настроение у неё улучшилось. Кроме того, всё происходило с такой скоростью, что мозг у неё зациклился на одной мысли: её враги сейчас получают по полной! О себе ведьма не думала.
Фургон грохнулся на бок, проехал по инерции со скрежетом пару метров и замер. Лера повисла на стуле. Скотч больно врезался в лодыжки и запястья. «Зато могу чувствовать!» – пронеслось в голове у девушки. Значит, действие парализатора кончилось! Вот только что от этого толку?
Ругаясь на чём свет стоит, из-под свалившейся на него аппаратуры выкарабкался Рома. По его узкому лицу текла кровь. Очки и пистолет он потерял и теперь растерянно озирался.
Лампа судорожно мигнула и потухла. В фургоне воцарился мрак.
Снаружи доносилось гудение. Судя по звукам, инквизитор опустился на четвереньки и принялся искать то ли очки, то ли оружие. Он расшвыривал всё, что попадалось под руки, и ругался, не стесняясь в выражениях.
Над головой раздались шаги: кто-то вскарабкался на стену фургона, теперь оказавшуюся наверху. Загрохотала дверь, и внутрь скользнули лучи фонариков. Рома вскинул голову, подслеповато щуря глаза. Резко хлопнул выстрел, затем другой, и инквизитор повалился на груду приборов.
Ведьма повернула голову, стараясь разглядеть «гостей», но положение было слишком неудобным. Тем не менее, вскоре перед ней возник худощавый, аккуратно причёсанный блондин в сером костюме-тройке. Смотреть на него приходилось снизу вверх, искривив шею. Незнакомец держал кинжал танто. Наклонившись, он несколькими движениями перерезал скотч. Лера рухнула со стула, но блондин тут же помог ей подняться.
– Прошу за мной, если не хотите, чтобы вас спалили с изощрённым цинизмом, – проговорил он.
– Что?! – растерянно пробормотала ничего не понимающая Лера.
Её взгляд остановился на танто «освободителя»: по самую рукоять кинжал был покрыт чем-то красным. Хотя почему «чем-то»? Ясно, что кровью.
– Топай за мной, лошара! – перевёл блондин. – Давай-давай, не стой! – поторопил он, подталкивая девушку к выходу из фургона. – Или, может, здесь хочешь остаться?
Ведьма колебалась не дольше секунды. В конце концов, что угодно – лишь бы не огонь. Может, это субчик зароет её в ближайшем лесочке, но это всё равно лучше, чем оказаться на костре. Или с содранной кожей и желудком, полным расплавленного свинца. О методах инквизиции ходили легенды.
Снаружи полыхала перевёрнутая легковушка, кабина фургона тоже была охвачена огнём, на дороге валялись, по крайней мере, два трупа. По земле стелился едкий дым.
Леру схватили за локоть и потащили вперёд.
– Живей! – крикнул над самым ухом блондин. – Шевели булками! Не на променаде.
Он добавил смачное ругательство.
Впереди ведьма увидела чёрный «Рендж Ровер». Очевидно, к нему они и направлялись. Неожиданно их обогнал какой-то амбал. Он распахнул заднюю дверь, и блондин буквально закинул Леру в машину. Она плюхнулась на мягкое сиденье и услышала, как хлопнула дверца.
Бугай забрался на место водителя, а блондин устроился рядом с ним. Ведьма видела в зеркале его отражение: на лице спасителя играла удовлетворённая и насмешливая улыбка.
– Погнали, Хизеши! – крикнул он возбуждённо.
Амбал тут же втопил педаль газа, и машина рванула с места.
Блондин обернулся, смерил девушку критическим взглядом.
– Пристегнись, – бросил он. – И хватит глаза пучить. Успеешь ещё офигеть.
Глава 2. Оставаться неприметным – важное для киллера искусство
Пистолет был большим и блестящим — совсем не таким, какой Семён взял бы на дело. Чтобы нести смерть, у него имелся воронёный ствол, изготовленный по спецзаказу знаменитым в определённых кругах оружейником Барабаном. Это, конечно, было прозвище. Настоящее имя мастера никто не называл, даже если и знал.
За пистолетом Семён нарочно ездил в Тулу – он верил, что нет ничего важнее традиций, и что мастерство принадлежит месту, а не людям.
Верил и не ошибся: оружейник поработал на славу. Пистолет никогда не подводил. Но воронёная машина смерти была только инструментом, продолжением руки.
Сверкающий же красавец, недавно приобретённый в коллекцию, дарил эстетическое наслаждение. Семён мог любоваться им, потом откладывать, а затем, спустя некоторое время, опять подходить, чтобы прикоснуться к серебряной поверхности, ощутить тёплую фактуру деревянных накладок на рукояти. Это было произведение искусства, услада глаз. Семён даже не собирался из него стрелять. Он вообще не любил бессмысленную пальбу. Профессионал нажимает на спусковой крючок либо чтобы убить, либо чтобы потренироваться убивать – так он считал.