- Любопытно. - Дейли поставил книгу на место. - Теперь я понимаю, почему Баллин в новом для него амплуа писателя выбрал жанр документальной хроники. Для очевидца это не так уж трудно. Особенно красочны описания расстрелов.
- Кажется, мы сделали еще одно открытие, - сообщил Енсен, успевший уже поговорить по телефону.
- Боденштерн? - Мун приподнялся со стула.
- Собственно говоря, две фамилии начинаются на "Б" - Боденштерн и Баренс. Если добавить к этому, что Боденштерна уволили из Управления после смерти Грундега и освобождения Мэнкупа...
- Теперь понятно, почему комиссар сразу же узнал Баллина, хотя утверждал, что никогда в жизни не видел, - заметил Дейли.
- Можете вы это доказать? Нет! И автор этого письма тоже не может, иначе он не ограничился бы начальной буквой. Так что лучше не будем об этом говорить. - Мун отчаянно затягивался, но сигара никак не хотела гореть. Сейчас надо решить другую проблему. Если наши предположения правильны, вырвать ордер на арест Баллина у Боденштерна нелегко. Тем более что дневник частного лица и анонимное письмо шантажиста не являются прямым юридическим доказательством. Чего мы хотим? Чтобы смерть Мэнкупа была отомщена. Для этого есть только один путь.
- Какой? - поморщился Дейли, уже догадываясь, к чему Мун клонит.
- Завещание Мэнкупа! Если Енсен откажется от двадцати тысяч марок...
- Я? - даже удивился Енсен. - Это всецело ваша заслуга! Я ведь говорил уже, моя специальность - фиксировать следы, а для конечных выводов не хватает таланта. Ничего не поделаешь, криминалистика не мое призвание... Но вам-то зачем отказываться?
- Вы не знаете Муна. - Дейли уже смирился со своей судьбой. - Он готов продать последние штаны, чтобы правосудие восторжествовало! Между прочим, он повернулся к Муну, - кто меня совсем недавно обозвал бескорыстным дураком?
Мун не успел ответить, послышались шаги.
- Баллин! - вздрогнул Енсен. - Спрячьтесь! Первым стрелять не буду! Но если он откроет огонь, убью, как собаку! - Голос был ровным, даже руки больше не дрожали.
Но вошла хозяйка.
- Господин Мэнкуп скончался! Мне соседка только что сказала! возбужденно затараторила она. - Еще неизвестно, что это такое, самоубийство или убийство. Газеты пишут по-разному... Поэтому я их и не читаю, никогда не узнаешь, что в действительности происходит... Я ведь хорошо знала господина Мэнкупа. Раньше он частенько заглядывал к господину Баллину...
- А в последнее время? - спросил Дейли.
- Перестал бывать. Я уже думала - поссорились. А два дня тому назад опять зашел. Очень жалел, что господина Баллина нет дома. Прождал полчаса, попросил сварить кофе. Ему надо было срочно закончить какую-то статью... От кофе голова лучше работает, это еще мой покойный муж утверждал. А как он быстро стучит на машинке, сразу видно - настоящий литератор, не то что господин Баллин.
Она собиралась еще долго рассказывать, но ворвавшийся в комнату Боденштерн бесцеремонно спровадил ее на кухню.
- Черт знает что творится! - Он притронулся рукой к залепленной пластырем щеке. - Целая революция из-за этого Мэнкупа! Что тут за история с Баллином?
Сначала Боденштерн слушал стоя, потом присел.
- Допросить его придется, - сказал он наконец. - Но, честно признаюсь, я не очень во все это верю. Гестаповец под маской прогрессивного писателя убивает налево и направо всех своих друзей; какой-то таинственный сотрудник Управления по охране конституции, учреждения с безупречной репутацией, - в роли заговорщика! Все это напоминает уголовный роман худшего пошиба. Давайте разберемся как следует! - Боденштерн неторопливо привел предвиденные Муном аргументы.
- А что касается скороспелых гипотез, Енсен, то вы на вчерашнем опыте сами убедились, что на них лавры не заработаешь. Можете себе представить, какой бы шум поднялся, арестуй мы госпожу Мэнкуп, урожденную фон Винцельбах! Интерпелляция в сенате, оплеванный полицай-президент приносит свои извинения, злорадный хохот газетной своры...
- Возможно, вы и правы, - выслушав перевод, с притворным огорчением сказал Мун. - Я согласен с господином Боденштерном. Заявление анонимного шантажиста следует подвергнуть всесторонней проверке... Енсен, дайте-ка письмо... А, вот она, таинственная буква "Б"! Следовало бы сперва узнать, кто скрывается за этой буквой и какое отношение он имеет к смерти депутата Грундега... Дейли, переведите, пожалуйста!
- Этим я сам займусь! - Боденштерн вырвал письмо и спрятал в карман.
- В таком случае вас придется, вероятно, скоро поздравить... ухмыльнулся Дейли.
- С чем? - Сердитый взгляд Боденштерна скользил по книжной полке и остановился на корешке книги "Заговор генералов".
- С двадцатью тысячами, назначенными в завещании Мэнкупа за поимку убийцы Грундега.
Минут пять Боденштерн молчал, потом повернулся к американцам:
- Готовы ли вы присягнуть перед судом, что не сомневаетесь в виновности Баллина? Мое начальство рекомендовало вас как детективов с международным именем... Только прошу понять меня правильно. Вам удалось меня убедить, иначе я бы не спрашивал. Но брать на себя ответственность не решаюсь... Енсен, переведите!
- Могу присягнуть! И Дейли тоже! Мы готовы в любую минуту засвидетельствовать, что вы только выполняли свой служебный долг. - Мун вынул носовой платок и вытер покрытое испариной лицо.
- Хорошо! - отрывисто сказал Боденштерн. - Енсен, быстро на улицу! Людей сюда, машину пусть шофер поставит за угол. Не то еще догадается и удерет! Ждите меня в префектуре! - Он повернулся к Муну и Дейли: - Извините, но ваше присутствие сейчас нежелательно... Где тут телефон?
Мун и Дейли вышли. Уже в передней они услышали зычный голос Боденштерна:
- Уби-комиссия! Говорит комиссар Боденштерн! Срочность нулевая! Установить контроль на вокзалах, аэродромах, на всех выездных путях! Разыскиваемый - двукратный убийца! Если окажет сопротивление - стрелять! Фамилия - Баллин, имя - Дитер, возраст - пятьдесят лет, рост - примерно метр семьдесят, глаза серые, волосы светлые, редкие, особая примета склеротические прожилки на щеках.
И только в эту минуту Мун по-настоящему понял, что победил.
ПЕРЧАТКИ ГОСПОЖИ БУХЕНВАЛЬД
Вот мои перчатки!.. Возьмите их! И