- Кое-кто выступил вне очереди, - произнесла Коломбина.
- Я почувствовал твою силу, Коломбина, почувствовал, как она связывает их в огромное пламя, призванное накормить твою силу. Мне не нужны намеки, чтобы понять, что ты собиралась сделать. Ты можешь захватить остальных вампиров и создать из их сил одно огромное оружие.
- Да, - просто ответила она.
- Но ma petite не позволила тебе создать из этих маленьких вампиров армию, источник твоей силы. Что ты теперь будешь делать, раз не можешь победить этим способом? - В то же время его голос прошептал в моем сознании: «Хотелось бы, чтобы ты была рядом, ma petite».
- Стараюсь, - прошептала я. - Пустите меня, ребята.
Сила волной прокатилась по церкви. Ее целью было разжечь сомнения… нет, кормиться от них. Я встречала вампиров, которые могли питаться похотью или страхом, но не сомнением. Господи боже мой, а она кормилась. Более того, она была способна его вызывать, как и те вампы, что кормились похотью и страхом. Я внезапно преисполнилась уверенностью в том, что мы проиграем. Все умрут, а я ничего не могу с этим поделать.
- Господи, - почти что простонал Ремус. Он обхватил голову руками. Эдуард с Олафом казались меньше всего подверженными действию этой силы. Мика потянулся ко мне. Я позволила ему заключить меня в объятья, и утонула в силе его тела, но сомнение все равно никуда не исчезло. Оно душило меня. Люди кричали, многие умоляли прекратить это. Я слышала, как кто-то закричал:
- Что-угодно, только остановите это, остановите!
Существовало больше одного способа выиграть эту схватку.
К нам подполз Натаниэль. Он потянулся ко мне, не поднимая головы. Я прикоснулась к его руке, и всплеск силы отбросил в сторону сомнения. Он поднял лицо и посмотрел на меня своими прекрасными глазами. Его лицо осветилось, словно солнце выглянуло из-за тучки.
- Я верю в тебя, - сказал он.
Я притянула его к нам с Микой.
- Ты заставляешь меня верить в себя.
Как и раньше, прикосновение Натаниэля избавило меня от сомнений. Его непоколебимая уверенность держала нас в безопасности от Коломбины. Даже находясь с ней в одном помещении, я была избавлена от нагоняемых ею сомнений уверенностью Натаниэля, которую тот передавал мне.
К нам подполз Дамиан. Очевидно, сомнения частично охватили его, но ведь он вампир. Пламенная иллюзия сгорания в лучах солнца коснулась и его. Я чувствовала его боль, и боль эту удваивало воспоминание о том, как его лучший друг сгорел на солнце. Его связь со мной позволяла Дамиану не сгорать на солнечном свете, но он испытывал такой ужас к этому свету, что не мог насладиться этой возможностью. Солнечный свет означал смерть, остановку, конец истории. Он помнил, как кожа его друга черными лохмотьями слезала с него на жарком летнем солнышке. Натаниэль ухватил Дамиана за запястье, а я за руку, и мы подтащили его к себе. Как только мы до него дотронулись, он вздрогнул, но поднял перечеркнутое дорожками слез лицо.
- Ее сила кошмарна. Можно согласиться на что угодно, лишь бы избавиться от этого.
Я согласно кивнула. Толпа все еще взывала о помощи, просила прекратить это. Если правила были те же, что были установлены при предыдущей схватке с мастером, бросившим вызов Жан-Клоду, то решающим может стать голос толпы. Тогда в наш город прибыл действительный член вампирского Совета. Звали его Сотрясающий Землю, и он мог вызывать своей силой землетрясения. Чтобы спасти город и свести разрушения к минимуму, Жан-Клод смог уговорить его сразиться менее разрушительными силами. На одном из этапов соревнования они должны были выяснить, кому удастся захватить контроль над публикой, собравшейся в «Цирке Проклятых». Если победа в нынешней схватке определяется тем, кто захватит эту толпу, то мы почти проиграли ее.
Я попыталась дотянуться до Жан-Клода через его метки, но он меня не впустил. Мне удалось только мельком увидеть, как он увяз в своих сомнениях. Хотя сомнения, строго говоря, были не его. Они принадлежали Ричарду. Бедняга Ричард… пришел помочь Жан-Клоду, но настолько погряз в омуте своих сомнений, что причинял этим вред не только себе, но и Жан-Клоду. И Жан-Клод закрылся щитами, чтобы этого не почувствовала и я. Что оставляло его наедине с Ричардом в личном аду последнего.
Я поднялась на ноги, не отпуская Натаниэля с Дамианом. Мика встал вместе с нами, но руки опустил.
- Я люблю тебя, - сказала я ему.
- Я тоже тебя люблю. А теперь иди, иди к Жан-Клоду.
Мы поспешили к сцене. Жан-Клоду необходимо было коснуться кого-то, кто не сомневался ни в нем, ни в самих себе. Держа Натаниэля за руку, я была достаточно уверена в себе, чтобы поделиться этой уверенностью.
ГЛАВА 44
Мы бегом достигли сцены, и я рухнула в объятья Жан-Клода. Причем я при этом не отпустила Натаниэля и Дамиана. Жан-Клод даже пошатнулся под нашим тройным весом. Ашер помог ему сохранить равновесие, поддержав за спину. Ричард стоял на четвереньках, повесив буйную головушку. Он так и не поднял ее, когда мы пришли в объятья Жан-Клода.
Жан-Клод обнял меня. Я почувствовала силу державшего нас Ашера, помогавшего обрести устойчивость. Я взглянула в лицо Жан-Клода, в его полночно-синие глаза. Натаниэль обнял меня, Жан-Клода и Ашера. Думаю, что Ашер отошел бы, но времени на это не было. Дамиан, держа меня за руку, присел на колени рядом с Ричардом и коснулся его плеча. Мы с Натаниэлем поделились с Жан-Клодом уверенностью, а Дамиан передавал Ричарду свое спокойствие, свой совершенный самоконтроль. Я чувствовала оба эти свойства потоком энергии, прошедшим сквозь мое тело в тело Жан-Клода, а через него - в Ашера.
Ричард вскрикнул и вскинул голову, ухватившись за руку Натаниэля так, словно утопающий за спасательный круг.
Я чувствовала, как холодное спокойствие Дамиана успокаивает панику Ричарда и превращает ее в ледяную стену. Он дал Ричарду укрытие. Ричард поднялся с его помощью, и они встали, держа друг друга за руки, что было похоже на рукопожатие, каким друзья обмениваются при встрече - когда рукопожатия им мало, а объятия считают недостойными своей мужественности. Дамиан так и не отпустил мою руку, но они с Ричардом оставались за пределами нашего небольшого обнимавшегося кружка. И они были ничуть не против, поскольку оба не желали обниматься с другими парнями. Вспыхнул страх Ричарда. Но боялся он не только и не столько Коломбину и ее слугу, а Жан-Клода, меня и Ашера. Это было одно из тех коротких, но глубоких мысленных проникновений, что иногда случались между нами. Дамиан прервал этот момент, заблокировав страх Ричарда своим стальным самоконтролем. Он столетиями оттачивал мастерство скрывать свои страхи, будучи игрушкой мастера-вампира, способного вызывать в других страх и кормиться им, как Коломбина питалась сомнением.
- Мы должны отбить толпу, mes amis.
- Как тогда, когда в город прибыл Сотрясающий Землю? - уточнила я.
Он кивнул, крепче прижимая меня к себе. Я знала, почему такая реакция. Сотрясающий Землю в том состязании одержал верх. Только его попытка сделать меня его человеком-слугой и заставить меня убить Жан-Клода дала мне шанс убить его самого. Я прижала щеку к напряженной груди Жан-Клода, затянутую в кружева. Я почти отучила его от ношения старомодных кружев, но сегодня он оделся так, как был одет в нашу с ним первую встречу, - весь в пене кружев и в черном бархатном жилете; только кожаные штаны давали понять, что он сознавал, какой на дворе век. Я почувствовала укол страха и просунула свободную руку под его жилет сбоку.
- Не знаю, кто был этот Сотрясатель, - заметил Натаниэль, - вы просто скажите, что делать, и я это сделаю.
- Будь среди нас больше подчиненных, работать стало бы легче и быстрее, - сказал Ашер.
Это заставило меня улыбнуться, хотя улыбка осталось незамеченной, утонув в кружевах Жан-Клода.