В обличьи Гамлета, покойного монарха,
Зачем ты здесь? И кто ты есть? Ответь,
Я заклинаю Небом!
Марцелл
Оскорбился.
Бернардо
Уходит…
Горацио
Стой и отвечай, когда
Я Небом заклинаю!..
Призрак уходит
Марцелл
Сорвалось?
Бернардо
Что это было, а?
Горацио
Клянусь Творцом,
Такое встретишь — ум зайдёт за разум…
Своим глазам и то едва поверил…
Марцелл
Но внешне он на Гамлета похож?
Горацио
Как ты на самого себя. И панцирь,
В котором он в бою поверг норвега,
И так же он угрюм был перед тем,
Как, грянув из укрытия, размазал
По льду залива польские обозы…[5]
Непостижимо!
Марцелл
А вчерашней ночью
Он дважды мимо нас прошёл…
Горацио
Друзья,
Не все загадки подлежат отгадке.
Одно мне ясно: это верный знак
Грядущих потрясений…
Марцелл
Так… Однако
Что происходит, объясни ты мне…
Зачем и там и тут торчат дозоры?
Собак и пьяниц по ночам пугать?
Зачем везут руду из-за границы
И плавят, плавят — полстраны в дыму.
Куют доспехи. Из-за наковален
Колоколов не слышно. А на верфях —
Ни выходных, ни праздников. В чём дело?
С кем драться будем?
Горацио
Я перескажу
Лишь то, что знаю[6] или слышал сам.
Тот, кто нам в виде призрака являлся,
При жизни вызван был на поединок
Своим врагом заклятым Фортинбрасом
Норвежским, подстрекаемым гордыней
И завистью. И благородный Гамлет —
За благородство в данной части света
Пред ним и преклонялись — заколол-
…таки надменного невежду… Но
Убитый должен был по договору,
Заверенному впрок нотариально,
Погибнув, отказаться от претензий
На всё, что он завоевал, а Гамлет,
Согласно содержанию статей
Того же договора, уступал
Такие же захваченные земли
Норвегу, если б тот его убил.
А ныне Фортинбрас, сын Фортинбраса,
Пустой юнец, ведомый самомненьем,
Призвал народ к отмщению, собрал
Толпу бродяг, готовых за похлёбку
Хоть в пекло, и, употребив насилье, —
О чём известно нашему правительству, —
Стальной рукой намерен возвратить
Те, вышеупомянутые земли.
Вот вследствие чего, друзья мои,
Теперь и Дания пришла в движенье…
Бернардо
Похоже, что ты прав… Как пить дать, прав!
Недаром призрак в боевых доспехах
Пред замком гробовым дозором бродит.
Покойный государь — войны виновник,
А призрак с ним — один в один!
Горацио
О да!
В духовном оке даже и соринка[7]
Способна стать причиной крупных слёз.
Так было в Риме — лавры да триумфы,
Но перед тем, как пал великий Юлий,
Гробницы опустели. Мертвецы
По Форуму слонялись. Днём на солнце
Являлись пятна. По ночам висели
Косматые кометы. И кровавый
Шёл дождь с небес… Потом звезда Нептуна,
Луна, в морскую канула пучину,
И всё закончилось… Теперь и нам
Подобный знак вселенского распада
Природою ниспослан…
Входит Призрак
Что такое?
Ты возвращаешься?.. Ну, погоди,
Дружок, я перейду тебе дорогу,
Хотя бы ты разнёс меня по кочкам!
Стой, наваждение! И если ты
Способно говорить, то говори!
Скажи мне,
Есть ли что-либо на свете,
Что может участь облегчить твою,
А мне явить источник благодати?
Открой мне,
Появление твоё
Не предвещает ли грядущих бедствий?
И может ли прозрение моё
Предотвратить грядущее?
Скажи,
Когда при жизни предал ты земле
Сокровища, — ведь, говорят, за это
Вы, призраки, и бродите ночами! —
Поёт петух
Скажи об этом. Стой! Откройся мне!..
Марцелл, останови его!
Марцелл
Его?..
Остановить?.. Мне?.. Алебардой?..
5
Темная эта фраза Горацио проясняется, если взглянуть на карту западной Балтики. Самым коротким и удобным для нападения поляков на датчан был санный путь по замерзающему у берегов Балтийскому морю. Альтернатива — путь через Германию, но для прохода через немецкие земли нужно было получить такое же разрешение, какое у Клавдия просил Старый Норвежец для своего племянника Фортинбраса. Очевидно, Старый Гамлет нанес по полякам удар сбоку, из засады, когда их армия находилась не в боевом строю, а в санях, то есть в обозах.
Так что пастернаковские «выборные Польши», которых он посадил в эти сани, абсолютно ни при чем.
6
Весь этот монолог — единый поток мутного канцелярита. Однако слушатели поймут, что именно Старый Гамлет — виновник надвигающейся войны. Интересно, что мнение Горацио о молодом Фортинбрасе разительно расходится с мнением Гамлета.
Горацио и впрямь учился довольно скверно: он путает одни исторические события с другими. Комета появилась не перед смертью Юлия Цезаря, а после. Светоний пишет:
«Он погиб на пятьдесят шестом году жизни и был сопричтен к богам, не только словами указов, но и убеждением толпы. Во всяком случае, когда во время игр, которые впервые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около одиннадцатого часа, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо. Вот почему изображается он со звездою над головой…» (Вспомним о звезде Тихо Браге.)
По Светонию и «хвостатая звезда», и ряд смертей казненных сановников предвестили смерть Клавдия. Он был отравлен своей челядью.
Кровавые дожди (как предвестие гибели императора они есть и в шекспировском «Юлии Цезаре»), взяты из Цицерона.
Однако сам Цицерон с позиции физики и физиологии отвергает суеверие, согласно которому дождь способен идти кровью.
7
Горацио явно напуган тем, как его соотечественник Бернардо интерпретировал его рассказ, и пытается переключением на патетику разрядить ситуацию. При каждом появлении этого «лучшего из друзей» Шекспир высвечивает какое-то из тайных его качеств: ложь, малодушие, хитрость, корысть или трусость.