Для музыки Делиуса характерно в большей степени, чем для любого другого композитора, следующее обстоятельство: вы или любите ее, или нет. Все права на его произведения давно куплены Бичемом, и с тех пор никому не дозволено прилично исполнять их. На самом деле творчество этого композитора очень похоже на живопись импрессиониста Ромни Марга, а в пристрастил к ней можно не отчитываться и перед Бичемом!
К концу жизни Делиус ослеп и его разбил паралич — это явилось следствием любимой болезни музыкантов (а одним неутомимым исследователем замечено, что многие композиторы заняты собственным сифилисом гораздо больше, нежели всем остальным!). Данный факт может послужить предметом интересной дискуссии. Делиус нанял молодого музыканта по имени Эрик Фенби (секретаря, пишущего под диктовку), чтобы тот завершил его последние композиции.
После смерти Делиус был отчасти прощен за нежелание жить в Англии, и его останки перезахоронили на Суррейском кладбище.
Дворжак (1841-1904)
Был усердным и старательным сыном мясника, и выглядел он соответственно. Обуреваемый танцевальными ритмами и сельскими мелодиями, он легко прожил жизнь, сочиняя бесчисленные опусы и давая им неправильные номера. Пару лет он провел в Америке и действительно набрался там опыта, который использовал при создании своего шедевра — симфонии «Из Нового Света». Музыка Дворжака так наполнена атмосферой Чехии, что практически все оркестры довольно хорошо ее играют, но только Чешский филармонический заставит ваше сердце трепетать от восторга!
У Дворжака только один недостаток —слишком уж он обожал Вагнера и Брамса, пытаясь временами сочинять за них, вместо того чтобы писать свои собственные произведения. Ну и скучные акценты, звучащие в партитуре почти всегда несколько натянуто.
Особенно хороши у Дворжака Серенада для струнных ор. 22; Скерцо каприччиозо ор. 66; Фортепианный квинтет ор. 81 и трио «Думки» ор. 90.
Лист (1811-1886)
По мнению Шопена — «великолепный переплетчик, собравший под одной обложкой произведения других людей». Около двух третей непомерного количества сочинений, созданных им, принадлежит другим композиторам. Лист был признанным аранжировщиком да к тому же всегда хорошо соображал в финансах. Он брал партитуру другого композитора (как правило, попроще и получше) и заполнял там все пробелы массами черных нот, аккордами и пассажами, которые вряд ли кто, кроме него самого, мог исполнить, а также невозможными октавами и октавными скачками. Он в ужасе отшатывался, если видел простую тональность, и тут же спешил украсить ее подобающими арпеджио. Вся музыка казалась ему огромной, вечно длящейся каденцией фортепиано в концерте!
Положа руку на сердце, признаемся, что Лист скорее пианист, чем композитор. И как все пианисты, он думал, что лучшая часть концерта та, где оркестр и дирижер молчат, тогда как солист использует фортепиано, как конькобежец-стайер — беговую дорожку.
Став величайшим пианистом и признанным поедателем икры в мире, Лист вдруг преисполнился отвращением к шуму и суете и, подбадриваемый Вагнером, совершил акт покаяния, раздав все деньги и обратившись к религии. Но потом он вновь почувствовал тягу к веселой жизни и вновь прогремел успешным концертным турне, совершенно забыв о том, что по-прежнему одет как священник.
В последние годы жизни он опомнился и писал вполне приемлемую музыку, приобретя известность уже как аббат Лист. Композиторы никогда не любили его, потому что лишь годы и годы спустя их сочинения стали исполнять в первоначальном виде. Критики же окончательно простили Листа, диагностировав его случай как острую шизофрению. Пьесы, подобные «Кампанелле» (похищенной у Паганини) и «Grand marche chromatique», теперь рассматриваются как любопытные курьезы.
Малер (1860-1911)
Имел совершенно неизлечимую страсть к сочинению шумных и самых продолжительных по звучанию симфоний в мире (для их исполнения надо было собирать столько народу!). Тем не менее он их сочинил, и не удивительно, что прошло довольно много времени, прежде чем люди смогли убедить себя вслушаться в них, а импресарио предприняли что-то вроде попытки заставить их слушать.
И вдруг все поняли, что Малер писал не большие, длинные, скучные симфонии вроде симфоний Брамса, которые необходимо выслушивать от начала до конца, чтобы не упустить ни единой темы, а симфонии, которые на самом деле просто-напросто связывали воедино сотни милых, коротких мелодий. Только вот именно из-за этого можно впасть в кому... и пребывать в ней до тех пор, пока не придешь на новый концерт! Совершенно ясно, что все дирижеры теряли всякое чувство реальности во время исполнения произведения типа Седьмой симфонии, которую один писатель однажды назвал «Безумной». Никто и не сомневается, что однажды докажут и безумие Малера. Если он не безумен, то почему тогда он так упорствовал в желании писать длинные симфонии, хотя достигал результатов и получше, создав короткие симфонии вроде Первой и Четвертой?