Она спросила, на какую суму выписать чек, и я обьеснил, что на самом-то деле она их не покупает, а всего лишь оформляет подписку на покупку ежегодного ежегодника, которой хватит до конца ее дней, но она только отмахнулась.
— Показывай, — говорит, — где подписать договор.
И я показал.
Между делом хлебнул я коки-колы. Бр-р-р! Помои какие-то! Сперва я даже подумал, что она мне чего-то другого плестнула, но нет, жестянка на серверовочном столике осталась.
— А теперь, Форрест, я переоденусь во что-нибудь полегче, — сообщает мне миссис Хоупвелл.
Я про себя думаю: куда уж легче, но это, разумееца, не мое дело.
— Да, мэм, — говорю.
— Зови меня Элис, — настаевает она и, махнув подолом, ищезает.
Сижу я один, смотрю на эту бурду, и мне все больше пить охота. Жалею, что не попросил другую коку-колу, хотя бы «роял краун», что ли. Короче, прикинул я, что хозяйки еще пару минут не будет, и рванул туда, где, по моим расщетам, кухня была. В жизни не видал такой кухни! Прикиньте: больше, чем весь дом, в котором Дженни выросла, повсюду кафель, натуральное дерево, нержавейка, да еще огни с потолка светят! Залез я в холодильник, чтоб поискать другую коку-колу — может, думаю, та протухла. К моему удевлению, вижу банок пядесят, откупыриваю одну и делаю здоровенный глоток. Фу-у-у! Пришлось выплюнуть. На вкус — конкретное говно!
Ну, не конкретное, допустим — кто его знает, каково оно на вкус. А это пойло — премерно как скипидар со свиным жиром, да еще с сахарком, и разбавленный шипучкой. Да, думаю, кто-то над хозяйкой прикололся.
И тут как раз входит миссис Хоупвелл.
— А, Форрест, вижу, ты сам сориентировался. Я ведь не знала, что тебя мучит жажда, бедный мальчик. Ну-ка, давай перельем в стакан.
Пришла она в розовой ночнушке, которая выставляла на показ все, что при ней, а это не мало, и в пушистых розовых шлепанцах — ну, думаю, на боковую собираеца.
Но я теперь на чеку. Достает она стакан, который от чистоты весь радугой искрица, бросает туда лед, а сверху наливает коку-колу. Я слышу, как лед в стакане потрескивает, а сам думаю: как же это пить, и тут миссис Хоупвелл говорит, что на минутку меня покинет — хочет «освежица». Только я собрался опять это пойло в раковину выплестнуть, как пришла мне на ум одна идея. Как эту жижу не много улутшить. Вспомнил я свою студенческую пору: однажды мне до того захотелось домашнего лимонаду, что я прямо вкус его во рту чуствовал, но лаймов купить не удалось, а мама как раз прислала мне банку нектарин, так я за место этого приготовил нектаринад, отжав нектарины через свой носок. Эта кока-кола — дрянь порядошная, но решил я хоть как-то ее использовать, посколько язык у меня стал сухой, кабудто подошва — так не долго и помереть от обезвоженья. Мог бы, кстате, просто воды себе налить, но зацыклился почему-то на этой коке-коле.
В кухне была просторная кладовушка, а там — сотни разных склянок и бутылочек всех размеров и видов. На одной этекетка «кумин», на другой — «табаско», на третей — «уксус с острогоном». Банки какие-то стоят, плакончики. Приметил я олифковое масло — думаю, хоть не много вкус сала перебьет, потом шоколадный соус взял, чтоб не так скипидаром оддавало. На столешнице тазик стоял: вылил я в него ингридеентов двацать-трицать, перемешал пальцем, а потом прегоршню зачерпнул и добавил себе в стакан. Пойло аж вспенилось, зашипело, вот-вот взорвеца, но чем дольше я его перемешивал со льдом, тем красивей получалось, а через пару минут уже выглядело как обыкновенная кока-кола.
А я совсем загибаюсь, словно золота искатель в пустыне, который на сонце поджарился, ну, взял я стакан да и осушил залпом. На этот раз хорошо пошло: пусть не кока-кола, но и не говно все ж таки. Вполне преемлимо, я сразу второй стакан себе наболтал.
Тут возвращаеца в кухню миссис Хоупвелл.
— Ну, Форрест, — говорит, — как тебе эта кока-кола?
— Вполне, — отвечаю ей. — Я, кстате, щас добавку буду. Хотите?
— Нет-нет, спасибо, Форрест, избавь.
— Почему? — спрашиваю. — Вам разве пить не хочеца?
— Не в том дело, — говорит она. — Просто я предпочитаю другие напитки.
Отошла, плестнула себе полстакана джина и до верху апельсинового сока долила.
— Меня, — говорит, — всегда поражает, как люди пьют эту отраву. К слову сказать, изобрел ее мой муж. Ей хотели дать название «Нью-кока».
— Правда? — удевился я. — По вкусу-то совсем на прежнюю не похожа.
— Ой, не говори, парень! Я в жизни такой дряни не пробовала. Смахивает на… черт, даже не знаю… на скипидар, что ли.
— Во-во, — говорю. — Точно.
— Дурацкая идея этого названия исходила от боссов компании «Кока-кола», заседающих в Атланте. «Нью-кока», фу-ты ну-ты. Выдумывают неизвестно что, лишь бы продать. А мое мнение — эта затея провалится с треском.