— Не знаю, Змей, — говорю. — Не проверял.
— Вот что я тебе скажу, — продолжает он. — Может, тебе извесно, что я нынче квотербек в команде «Новоорлеанские святые». Может, извесно тебе и то, что дела у нас в последнее время идут херово. Слили восемь игр, ни одного очка не взяли, к нам уже кликуха прилипла — «Новоорлеанские пустые»! А на выходных играем с «Нью-Йоркскими гигантами», черт бы их подрал, и будет у нас в турнирной таблице, как пить дать, ноль-девять, а меня, скорей всего, турнут.
— Футбол? — порожаюсь я. — Ты до сих пор играешь в футбол?
— Вот идиот! А что ж мне еще делать — играть на тромбоне? Слушай, для воскресного матча с «Гигантами» есть у нас одна заготовка. Освоить ее плевое дело: раз-два потренероваца, вот и все. И ты, сдаеца мне, для этого подойдешь. А если не облажаешься, так еще, глядишь, и карьеру сделаешь.
— Ну, не знаю, Змей. Я ведь на поле не выходил с того раза, когда ты мяч в аут выбросил, чтоб время остановить, и мы продули кукурузникам из…
— Зараза, Гамп, не смей меня носом тыкать — двацать лет прошло! Уж все забыли — кроме тебя, конечно. Господи, ты в этой пивнухе полы драишь — и отказываешься от такой возможности, какая раз в жизни подворачивается? Совсем тупой, что ли?
Я уже готов был ответить «да», но Змей не дал мне рта раскрыть и начал что-то царапать на салфетке.
— Смотри сюда: вот адрес тренеровочного поля. Приходи завтра ровно в час дня. Покажешь эту записку — и тебя проведут ко мне.
Он ушел, я засунул салфетку в карман и продолжил убираца, а придя с работы, рухнул в койку, но ворочался до расцвета — обдумывал Змеево предложение. Может, он и прав. И вобще: попытка не пытка. Вспомнился мне Алабамский университет, тренер Брайант, и Кертис, и Бубба, и все наши. Даже глаза у меня затуманились, посколько это было, пожалуй, лутшее времячко моей жизни — фанаты орали, ревели, нам, щитай, равных не было. Короче, встал я, оделся, сходил позавтракать, сел на велик и ровно к часу прикатил на тренеровочное поле «Новоорлеанских святых».
— Повтори: как тебя зовут? — спрашивает охранник, изучая Змееву салфетку. А потом окидывает меня подозрительным взглядом.
— Форрест Гамп. Я когда-то играл в одной команде со Змеем.
— Ну да, ясное дело, — тянет охранник. — Все вы так говорите.
— Но я-то дествительно играл.
— Ладно, жди тогда. — Смотрит на меня, как солдат на вошь, и уходит. Через пару минут возвращаеца и только головой качает:
— Все в порядке, мистер Гамп. Следуйте за мной. — И ведет меня в раздевалку.
Я, конечно, не мало здоровяков на своем веку перевидал. Вон игроки Небрасского универа, помница, настоящие бугаи. Но эти молодые парни — они не то что бугаи, они мостодонты! Если я вдруг еще не говорил, у меня у самого рост два метра, а вес под сто десять кило, но эти ребята — каждый с виду сантиметров на пятнацать выше и килограм на двацать, а то и на трицать тяжелей. Один, прецтавительный такой, подходит ко мне и спрашивает:
— Кого-то ищем, приятель?
— Ага, — говорю, — Змея.
— А его нету. Главный тренер его к врачу отправил — он в баре руку вывихнул об башку какого-то кретина.
— Знаю, — говорю.
— А ты по какому вопросу?
— Не знаю, — говорю. — Змей мне посоветовал зайти спросить, может, вы меня возьмете с мячом побегать за вашу команду.
— С мячом побегать? За нашу команду? — Он как-то не добро сощурился.
— Ага. Вобще-то, мы со Змеем вместе играли за Алабаму. Вчера он мне расказал…
— Погоди-ка, — перебил меня здоровяк. — Тебя, случаем, не Форрест Гамп зовут?
— Ага, точно так.
— Да-да, — отвечает. — Слыхал я про тебя, Гамп. Змей говорит, ты носишься, как черт из зада.
— Сейчас не уверен. Давно уж не бегал.
— Я тебе так скажу, Гамп: Змей просил нас тебя посмотреть. Давай заходи, мы тебя приоденем. Меня, кстати, тренер Харли зовут. Я принимающих тренерую.
Отвел он меня в раздевалку, где мне выдали полную форму и протчее. По сравнению с тем, что было у нас в универе, — две большие разницы. За последнее время многое поменялось. Щитков и резиновых нахлабучек стало в двое больше, так что, напялив весь комплект, выглядишь кабудто марсиан, а как встанешь — боишься опрокинуца. Когда я наконец-то управился, все уже на поле разминались.
Тренер Харли жестом подзывает меня к своей группе, которая пасы отрабатывает, и велит стать в очередь. Я это помню с раньшего времени: выбежать вперед ярдов на десять, резко повернуть — и тебе бросят мяч.
В свой черед выбегаю, поворачиваюсь — и мяч прилетает мне прямо в физиономию, да с такой силищей, что я от удевления спотыкаюсь и падаю. Тренер Харли головой качает, я встаю, бегу в конец очереди. И потом еще раза четыре или пять даже — пас так и не принял, парни меня уже как-то стороняца. Кабудто я неделю не мылся, что ли.