— На что? — не поняла миссис Каррен.
— Где она лежала. Где находилась, когда…
— Да, разумеется, Форрест. Заходи сюда. Теперь тут спит Форрест-младший. У меня всего две…
— Не хочу, — говорю, — его будить.
— И напрасно, — возрожает миссис Каррен. — Быть может, ему полегчает.
Зашел я в спальню Дженни. На ее кровати спал малыш Форрест. Прижимая к груди плюшевого медвежонка; на лоб упала кудряжка светлых волос. Миссис Каррен хотела его разбудить, но я попросил этого не делать. Я почти что увидел там Дженни, мирно спящую. Почти.
— Пусть отдыхает, — сказал я. — Мы с ним утром повидаемся, время будет.
— Хорошо, Форрест, — ответила она. И отвернулась.
Тогда я коснулся его личика, и он с легким вздохом перевернулся на другой бок.
— Ох, Форрест, — продолжала миссис Каррен. — поверить не могу. Так стремительно. А ведь они, все трое, были, похоже, очень счастливы. Вот горе-то, а?
— Да, мэм, — сказал я. — Еще какое.
И мы вышли из спальни.
— Понимаю, ты устал, Форрест. У нас в гостиной есть диван. Я тебе постелю.
— Знаете, миссис Каррен, я бы лутше переночевал на крыльце — в гамаке. Мне всегда нравился этот гамак. Мы с Дженни, бывало, там сядем и…
— Конечно, Форрест. Сейчас принесу подушку и пару одеял.
Так я и сделал. Всю ночь бушевал ветер, а перед расцветом стал накрапывать дождик. Но холодно не было ниразу. Для тех мест, где я вырос, — обычная осенняя ночь. Да я, считай, и не спал. Все думал про Дженни и малыша Форреста, про свою жизнь, в которой, если вдумаца, я ничего не достиг. Много за что брался, но все бестолку. Да к тому же постоянно влипал в разные перетурбации, причем как раз в те моменты, когда мои дела, как могло показаца, налажевались. Как видно, это мне наказанье за мое идиотство.
Глава 2
В общем, наутро выходит на крыльцо миссис Каррен с чашкой кофе и поньчиком. Дождь слегка утих, но небо еще было перломудрово-серое, а где-то в далеке рокотал гром, кабудто Господь Бог сердился.
— Ты, вероятно, захочешь побывать на кладбище, — предположила миссис Каррен.
— Да, — говорю, — вероятно.
В дествительности я не знал, хочу там побывать или нет. То есть внутренний голос мне поцказывал, что нужно пойти, но я такие места страсть как не люблю.
— Я соберу малыша Форреста, — говорит она. — Он не бывал там со дня… Ну, не важно, ему так или иначе полезно сходить. Пусть привыкает.
Смотрю ей через плечо — и вижу его за дверной сеткой: стоит грусный такой и недоумевает.
— А ты, — спрашивает, — кто?
— Да я же Форрест. Не узнал? Мы с тобой встречались. В Саванне.
— С тобой еще обезьянка прикольная была?
— Ну да — Сью. Только какая ж это обезьянка? Это чистокровный оран-мутан.
— А сейчас он где? С тобой приехал?
— Нет, в этот раз не получилось, — говорю. — У него, как я думаю, дел полно.
— Мы сейчас собираемся проведать мою маму, — сообщил мальчуган, и у меня прям перехватило горло.
— Да, — говорю, — я знаю.
Миссис Каррен усадила нас в машину и повезла на кладбище. Меня всю дорогу бил жуткий мандраш. Форрест-младший смотрел в окно большими печальными глазенками, а я все думал: что же с нами со всеми будет?
Вобще говоря, на кладбище оказалось довольно красиво, бывает и хуже. Дорошка петляла среди магнолий и дубов. Миссис Каррен остановилась у какого-то большого дерева. Было воскресное утро, и где-то поодаль звонили колокола. Выходим из машины, малыш Форрест глядит на меня снизу вверх, я беру его за руку, и мы идем к могиле Дженни. После дождя под ногами сыро, нападали охабки листьев, и красных, и золотых, в форме звездочек.
— Моя мама теперь здесь? — спрашивает малыш Форрест.
— Да, мой родной, — отвечает миссис Каррен.
— Можно ее повидать?
— Нет, но она близко, — говорит Дженнина мама.
Мальчуган держица стойко, этого не отнять: не хнычет, ничего такого — я бы так не смог. Через пару минут подобрал какую-то веточку и отошел в сторону.
— Поверить не могу, — вздыхает миссис Каррен.
— Я тоже, — говорю. — Несправедливо это.
— Пойду я к машине, Форрест. Ты, наверно, захочешь тут один побыть.
Стою я вроде как в ступоре, руки сжав. Кто мне были дороги — все, как принято говорить, ушли. И Бубба, и мама, а теперь вот и бедняжка Дженни. Стал накрапывать дождик, и миссис Каррен увела малыша Форреста в машину. Я тоже повернулся, чтоб уйти, но тут слышу голос:
— Форрест, ничего страшного.
Поворачиваюсь — никого.
— Я сказала: ничего страшного, Форрест, — повторяет все тот же голосок.
Да ведь это… Но такого же не может быть… Это Дженни!