Харальд Григ мог предпринимать какие угодно шаги, чтобы увеличить продажи произведений Гамсуна, но дело в том, что повсюду, за исключением Германии, интерес к его книгам продолжал падать. Едва ли половина норвежцев, купивших «А жизнь продолжается», проявила интерес к приобретению романа «Круг замкнулся», который вышел три года спустя.
Результаты продаж за рубежом становились все более и более удручающими.
Теперь уже Харальд Григ не оценивал стоимость авторских прав Гамсуна столь высоко, как прежде. Издатель мог бы прочесть целую лекцию специалистам по реализации, как этот нобелевский лауреат из-за своих высказываний фактически сам уменьшил объем продаж своих произведений. Это стало совершенно очевидным, когда Гамсун сначала продал свои права «Гюльдендалю», потом выкупил, а теперь снова хотел бы их продать. Григ уклонился от обсуждения данного предложения, сославшись на неспокойные времена.
Теперь он уже не с таким энтузиазмом относился к писателю, после стольких лет знакомства и переписки с ним.
Конечно же, в первых рядах тех, кто 4 августа 1939 года жаждал поздравить Гамсуна, были представители Германии.
Он получил поздравительную телеграмму от Адольфа Гитлера, а также от Германа Геринга, Йозефа Геббельса, Бальдура фон Шираха{97}, Иохима фон Риббентропа и Альфреда Розенберга. Последний назвал Гамсуна «величайшим из создателей художественных образов в скандинавском мире, подлинным другом новой Германии» и далее продолжал: «Благодаря своей непреклонной воле Вы создали ряд персонажей и сумели найти отклик в немецком народе, явились вдохновляющим примером для немецкой литературы»[413].
В том же духе высказывались и немецкие газеты, громко отмечавшие юбилей Гамсуна. Стопка поздравительных писем и телеграмм из Германии была даже выше норвежской, тоже немалой. Двадцать три немецких деятеля культуры вкупе с представителями верхушки немецкого общества прислали Гамсуну свое особое поздравление. В нем говорилось о вкладе Гамсуна в дело единства германского и скандинавских народов и его огромной духовной роли для Германии в целом и особенно для немецких деятелей культуры. Среди подписавшихся не было имен великих немецких писателей. Братья Томас и Генрих Манны, так же как и многие другие выдающиеся писатели, в свое время отмечавшие семидясителетие Гамсуна покинули Германию и жили в изгнании.
Через три недели после того, как Гамсун отпраздновал свое восьмидесятилетие, началась война, которой он ждал. Все это время он поддерживал агрессивную политику гитлеровской Германии.
Шаг за шагом у Англии и Франции обнаруживалось отсутствие твердой воли защищать границы Европы, определенные Версальским мирным договором и Лигой Наций. С помощью длительного дипломатического давления Гитлер сумел убедить этих двух гарантов мира в Европе предать интересы Чехословакии, вынудив ее уступить Германии значительные части своей территории.
Не прошло и полугода со дня подписания этого «закрепляющего навечно» границы соглашения, как Германия вонзила свои когти в два других принадлежащих Чехословакии региона — Богемию и Моравию. Через неделю после этого немецкие войска оккупировали Мемель, область на Балтике. Риторика Гитлера оставалась неизменной: «Германское население в Литве подвергалось гонениям, и его необходимо защитить».
Наряду с этим Германия заявила о своих претензиях на Данциг, а также выдвинула требование о создании коридора через Польшу, внутри которого должны были находиться железные дороги и шоссе. Фюрер решил воссоединить старые прусские владения с новой Германией. Он хотел создать широкий плацдарм для будущей войны. Западные границы Советского Союза должны быть отодвинуты назад. Жизненное пространство Германии будет огромным, включая плодородные степи, который находятся к востоку от Германии и простираются далеко в глубь Советского Союза.
Всю весну и лето 1939-го поляки упорно отказывались вести переговоры по поводу Данцига. Они опасались, что в связи с этим возникнет реальная угроза польскому суверенитету.
Представители немецких властей воспользовались юбилеем Гамсуна и попросили его написать предисловие к документу, в котором содержалось историческое обоснование территориальных притязаний Германии. Вернувшись в Нёрхольм, он тут же исполнил просьбу: «Поляки должны понимать, что не могут удерживать немецкий город в своих руках». По мнению Гамсуна, «они уже начали понимать это. Но тут Англия, верная своим привычкам, начала трезвонить во все колокола, понося Германию, и поляки живо превратили свою страну в одно из звеньев английской цепи <…>. Они доверяют тому клочку бумаги, который остался от Версальского договора», — издевался Гамсун. Он предрекал: «Данциг несомненно будет отнят у поляков. Никакая сила на земле не может воспрепятствовать этому, они все равно лишатся Данцига»[414].
414
Норвежская «Афтенпостен» от 4.08.1939. Гамсун — Грассману от 15.08.1939. См. «У Данцига есть право голоса», под редакцией Карда Ханса Фукса. См. норвежскую «Нашунен» от 23.08.1939.