Мольбы Гамсуна были услышаны. Ночью 9 апреля немецкие корабли, самолеты и сухопутные войска напали на Норвегию и Данию. Норвежские солдаты воевали гораздо упорнее, нежели немцы могли предположить. На пятый день войны Гамсун выступил с призывом к норвежскому народу. Он назвал его «Слово к нам».
Круг удивительным образом замкнулся. Когда он в первый раз приехал в Нёрхольм, в ноябре 1918 года, его первая война была проиграна. Он плакал по поводу глупости и безумия своих соотечественников, которые позволили себя одурачить норвежским политикам, настроенным пробритански, и обслуживающей их прессе. Теперь все вновь повторялось. Сбежавшие из страны правительство и король вели пропаганду, которая внушала его согражданам, что подлинной защитницей Норвегии якобы является Англия, а Германия — ее враг и агрессор. Повсюду в южной Норвегии Гамсун видел плохо вооруженных норвежских солдат, которые безрассудно жертвовали своими жизнями, пытаясь остановить самую современную в мире военную машину. И тем не менее это не мешало ему язвить по поводу норвежского нейтралитета. Геббельс не мог бы лучше сформулировать его точку зрения:
— А разве мы не воюем с Германией, нет?
— Германия взяла на себя нашу защиту. Мы нейтральная страна.
— Мы постоянно слышим о том, что Германия встречает сопротивление норвежцев, говорят, что Норвегия ждет помощи от Англии.
— Как будто бы мы еще не сыты по горло обещаниями Англии и ее гарантиями о предоставлении помощи.
— Норвежскому народу хорошо бы осмыслить происходящее, пока еще есть время, пока Англия не начнет вести войну на нашей территории[420].
В первые недели оккупации Норвегии, когда Гамсун вовсю трубил в военную трубу, он получал множество писем. Многие хвалили и поддерживали его высказывания, но гораздо большее число людей выражало свое негодование. Поразительно, но один из подобных откликов он сохранил: «Вот ты и показал норвежскому народу, какой ты есть на самом деле норвежец, мы сжигаем твои книги, да и сам ты за свои слова 2 мая заслуживаешь той же участи»[421].
В этом письме речь идет о статье, которая была опубликована во многих норвежских газетах и которую Гамсун зачитал по радио. В ней он призывает сражающихся норвежцев сложить оружие: «Что толку, что вы взялись за винтовки и теперь пуляете в немцев, не сегодня завтра вас разбомбят. Англия не в состоянии помочь вам, когда вы разрозненными группками бродите по родным горам и долинам и клянчите еду. Норвежцы! Бросайте оружие и идите по домам. Германия сражается за всех нас. Она сломит английскую тиранию, которая угрожает нашему нейтралитету»[422].
Как это ни странно, но для некоторых норвежцев оккупация вдруг открыла новые возможности, для решения общественно значимых вопросов они искали помощи у Гамсуна. Одним из обратившихся к нему людей стал юрист, который никак не мог смириться с тем, что Норвегия была вынуждена передать Гренландию Дании по решению международного суда в Гааге в 1933 году. Этот юрист очень надеялся на Гамсуна: «Гамсун — это как раз тот норвежец, влияние которого в Германии огромно. Если он вмешается в это дело и выступит на стороне Норвегии, то немцам будет трудно отказать ему»[423]. Юрист приложил все усилия, чтобы уговорить Гамсуна связаться с правой рукой Гитлера в Норвегии рейхскомиссаром Йозефом Тербовеном.
Сильное сопротивление норвежцев весьма удивило немецких военных стратегов, заседающих в штабах Берлина. Внутри ближайшего окружения фюрера развернулась серия интриг, они коснулись профессиональных военных и нацистских партийных функционеров, у которых были различные интересы, и каждый тянул Гитлера в свою сторону. В результате этого сложного пасьянса наместником Гитлера в Норвегии стал нацистский лидер из Эссена Йозеф Тербовен. Он был назначен 24 апреля, и уже через два дня 42-летний рейхскомиссар прибыл в Осло для того, чтобы обеспечивать порядок, покой и безопасность во вверенной ему стране для этой цели он был наделен поистине диктаторскими полномочиями. Первого июня он произнес официальную речь: «Немецкий народ прямо и честно протягивает руку норвежскому народу для общих действий на основе товарищества и дружбы»[424].
В своем письменном обращении к Тербовену Гамсун «поймал» новоиспеченного норвежского правителя на слове «товарищество». Он прекрасно понимал, что у Германии множество забот помимо Гренландии — большого острова в Северном Ледовитом океане, впервые отнятого у норвежцев датчанами после переговоров в Киле в 1814 году, который мог бы вновь перейти к норвежцам. Известно ли господину Тербовену, что Дания пытается продать Гренландию? «Позвольте мне, господин рейхскомиссар, передать Вам мою сердечную просьбу, ту мольбу, которая звучит из уст всей Норвегии: продажа Гренландии недопустима. Это мольба всей Норвегии»[425].
420
Статья «Слово к нам» от 14.04.1940, опубликована отдельным выпуском в Копенгагене 19.04.1940 и в немецкой «Президенст Норд» № 18, 1940. В это время немецкие оккупационные власти прикладывали все усилия, чтобы доказать через прессу, что Германия и Норвегия не находятся в состоянии войны между собой.
421
Анонимное письмо от 17.05.1940. Сохранилось немало писем, исполненных ненависти, которые Гамсун получал в период оккупации, они находятся в HPA-NBO, но есть и такие, где высказана поддержка Гамсуну.
422
Статья «Норвежцы!» в «Фритт Фолк» от 4.05.1940 и других газетах, была зачитана по норвежскому радио.