«Народный… »
Возглавляя народное движение «Джамаат», я все еще работал в Союзе писателей. И там меня не оставляли в покое. Внезапно собрав заседание правления, Р. Гамзатов вынес на обсуждение мой вопрос «В проводимые в республике масштабные политические мероприятия палки в колеса ставит заведующий бюро пропаганды», — сказал он сразу же, открыв заседание. Этими словами он дал понять присутствующим, в каком конспекте они должны выступить. Предоставили мне слово. Я рассказал о проделанной работе, о встречах, состоявшихся в разных местах, и как народ встретил писателей… Сделав вид, что не доволен моей работой, Р. Гамзатов пригласил к прениям. Первым выступил поэт Гаджи Залов. Он возвел до небес работу бюро, ее хвалил и писатель Минкаил Алиев, от них не отставали и остальные писатели-пенсионеры — все хвалили меня…
Видя, что разговор пошел совсем по другому руслу, заместитель председателя М. З. Аминов попытался перевести его на другой лад. Выступивший после него сатирик Байрам Салимов положил крест на выступление предыдущего оратора.
Когда никто против меня не высказал критического слова, Расул разозлился и начал нападки на Салимова. Он вытащил из кармана какое-то письмо. «Это письмо мне прислали из КГБ, — сказал он. — Здесь написано о пакостных разговорах Салимова и его друзей в привокзальном ресторане обо мне». Ранее не способный даже пикнуть против Расула, на этот раз он начал грубо отвечать ему. «Таких сотни писем я могу сочинить на тебя и доставить в КГБ», — сказал Салимов в резком тоне.
Оценив мою работу на «удовлетворительно », правление закончило свою работу. И на этот раз Аллах помог мне. С тех пор Расул очень уважал Салимова и дал ему звание народного поэта Дагестана.
Навет
В один из понедельников, отправляясь на работу, утром на улице М. Гаджиева встретил ученого У. Раджабова. Он странным взглядом смотрел на меня. «Вах, вах!», — произнес он, здороваясь со мною. — Вчера вечером слыхал, что тебя посадили в тюрьму. Что выпустили?» — спросил он меня. «Что за разговор? Какая тюрьма? За что?» — недоуменно переспросил я.
Потом узнал истинную причину этого навета. Из второй городской больницы, что находится на ул. 26 Бакинских комиссаров, позвонили заведующему отделом культуры обкома КПСС Магомедову о том, что лечащийся в этой больнице некий поэт изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Магомедов, чтобы избавиться от плохой вести, сразу же позвонил тогдашнему второму секретарю махачкалинского горкома КПСС Абдулле Магомедову и приказал взять этот инцидент под свой контроль.
Абдулла в свою очередь схватил трубку и позвонил еще кому-то… Таким образом слух распространился быстрее молнии и начальство, готовое наказать необузданного Адалло, наконец, узнало, что преступление совершил не Адалло, а некий лакец Адам Адамов. Тогда специально скрыли от людей свою нелепую оплошность. Начальству нужно было во что бы то ни стало опозорить меня. Они этого добились: они распространили слух, будто бы меня освободили от наказания, так как я являюсь талантливым поэтом. Кто же по вашему, эту новость спровоцировал? Подумайте, тут сложного ничего нет.
Путь-дорога
Директор гоцатлинской художественной фабрики Анварбек пригласил меня погостить у него в Гоцатле. Я согласился, если он на своей машине меня доставит в родной Урада. Анварбек обещал даже вместе поехать и туда. Он потащил меня за руку в свою машину и мы поехали. Этот наш разговор состоялся на ул. Буйнакского. По пути остановились у гостиницы «Кавказ», где Анварбек предложил остограмиться. Но я ему сказал, что он за рулем и у меня нет желания выпить. Мы отказались от затеи. Поехали дальше. У старой автостанции нас остановил гаишник. Анварбек со своими документами пошел к нему. Я видел и слышал как милиционер унижал моего друга. Я решил подойти к ним, чтобы добрым словом выручить его. Но гаишник, как маленького ребенка, посадил Анварбека в машину, а сам сел за руль рядом со мною. Он затребовал ключи у Анварбека. В это время к машине подошел старик в горской шапке. Я подумал, что он был вахтером соседнего завода. Он умолял гаишника отпустить нас и снял с головы даже шапку. Гаишник с силой оттолкнул старика и он упал на землю. Видя наглость милиционера, я не выдержал и вышел из себя. Я замахнулся давать ему пощечину, он уклонился и рука моя зацепила за погон на плече. Я от злости вырвал его и бросил ему в лицо и вытолкнул его из машины. После этого гаишник успокоился. Он сказал, что немного поспешил и попросил извинения. «Я случайно позвонил в отделение, — сказал он, — Придется пойти вам туда, сделаем регистрацию и вы отправитесь своей дорогой. Если же я пойду без вас, то получу замечание».