Переводчиками многочисленных сборников стихов Р. Гамзатова, выходивших в годы расцвета его творчества были евреи — Н. Гребнев, Я. Козловский… Они прекрасно владели техникой стихосложения и обладали незаурядным поэтическим даром. Как-то поэт сказал о своем переводчике Я. Козловском:
— Он меня переводит так, что потом, когда я перевожу его обратно на аварский получается совсем другое стихотворение — гораздо лучшее, чем у меня».
Что же вам еще надо после такого емкого признания Р. Гамзатова о своей нечистоплотной деятельности в поэзии?
В завершение этих моих комментарий я прилагаю два— три его стихотворения на аварском языке в сопровождении переводов на русский. Покажите их первому встречному аварцу и спросите его, соответствуют ли оригинал переводу. И тогда станет яснее ясного, что такое черный вход в литературу. В связи с этим я, лучше, расскажу здесь о том, как была издана моя книга стихов «Вспоминания о любви». Я был потрясен тем, что дагестанское книжное издательство неожиданно обратилось ко мне с предложением срочно подготовить для издания книгу стихов параллельно на двух языках — аварском и русском. Сказали также, что она будет красочно оформлена и издана в подарочной серии. Не шутку ли, подумал я, затеяли со мной. Оказалось, издательство на самом деле выбрало меня помимо Р. Гамзатова и десятков народных и прочих маститых поэтов, для издания столь ценой книги. Почему, в чем дело? А в том, что ни один из маститых не захотел, чтобы читатель мог видеть, как проигрывают их «вирши» в сравнении с переводами. А я прежде всего взвесил качество своих стихов и их переводов. Трезво осмыслив их и убедившись в том, что они, оригиналы, ни по форме, ни по содержанию нисколько не уступают переводам, с удовольствием отнес рукопись в издательство.
Отдельно хочу упомянуть о своем стихотворении «Старик», почти слово в слово переведенном Юрием Кузнецовым. Каждый раз, когда читаю этот его перевод, мне кажется, что он состязался со мной и … превзошел в мастерстве. Признаю, «Старик» Юрия мне нравится больше, нежели свой «Херав». Благодаря его переводу стихотворение это породило множество подражателей. А один наш, дагестанский, поэтик на его основе нагло прострочил даже большую поэму, а северо-осетинская киностудия, игнорируя права автора и переводчика, пошла по тому же скользкому пути, создав на ее основе я бы сказал, не совсем удачный художественный фильм…
Теперь коротко о том, как вас «иногда огорчали мои неожиданные и резкие экстремистские выпады против России и русских, на защиту которых я всегда яростно вставала. Эта ярость, к слову, охлаждала националистический пыл Адалло. При этом он уже примиренческим тоном говорил, что просто хотел проверить мой патриотизм. Только в 1999 году я поняла, что в 1979 поэт бесстыдно лукавил. Его ненависть к России была абсолютно искренней и закоренелой.
После этих ваших слов я решил обратиться не столько к вам, сколько к соавторам ваших «Мифов о поэте Адалло». Мне очень жаль Россию и русских, если они нуждаются в таких защитниках, как вы и ваши суфлеры. Что касается того, что ваша ярость охлаждала мой националистический пыл, то вынужден сообщить вам о том, что я являюсь мусульманином, к тому же глубоко верующим. А вы, оказывается, живя столько лет в Дагестане, не знаете, что ислам категорически запрещает национализм, считает его одним из тяжелых грехов. Вы лжете, врете, клевещете. У вас нет вообще понятия о совести, вы далеки от норм приличия и порядочности. К сожалению, мне приходится как-то комментировать эти ваши бестактные «Мифы». Если бы не уговоры знатоков моего творчества и образа жизни Али Муэлумова и Набиса Дагчена, я оставил бы все это без внимания. Ох, какой набор язвительных фраз: «националистический пыл», «примиренческий тон, «проверить патриотизм», «бесстыдно лукавил», «ненависть к России»… После них прямо перед глазами встает 1937 год. Я не представляю, если вы жили тогда, сколько бы душ погубило ваше перо! А быть может, ваше чутье вам подсказывает о приближении новых репрессий?. . И для них не меня ли вы назначили своей первой жертвой?!
Обращаюсь, прежде всего, к вашим компаньонам, а потом только к вам. Впервые мое стихотворение было напечатано в 1949 году. С тех пор прошло 65 лет. Из них всего лет пять, наверное, мне довелось использовать для творчества. Остальные 60 лет мне пришлось тратить только на то, чтобы спасаться от коварства, провокаций и прочих проявлений холуйства со стороны окололитературной шпаны и их над литературной персоны. Мне уже 80 лет. Дважды я вырвался из крепких объятий обширных инфарктов, перенес двойную операцию на сердце. Дайте же мне, в конце концов, хотя бы умереть спокойно!