— Кому же обязан я этим счастием? — спросил растроганный Шумахер.
— Генералу Левину Кнуду, — ответил Орденер.
— Левину Кнуду! Помните, генерал, я правду вам говорил, что Левин Кнуд лучший из людей. Но зачем сам он не принес мне моего счастия? Где он?
Орденер с удивлением указал на губернатора, который улыбался и плакал.
— Вот он.
Трогательна была встреча двух старых товарищей юности и могущества. Шумахер умилен был до глубины души. Узнав Гана Исландца, он перестал ненавидеть людей, узнав Орденера и Левина, он научился любить их.
Вскоре печальный брак темницы отпразднован был блистательным свадебным пиром. Жизнь улыбнулась наконец юным супругам, которые с улыбкой шли на встречу смерти. Граф Алефельд видел их счастие, и оно служило ему самым чувствительным наказанием.
Афанасий Мюндер имел тоже свои радости. Он добился помилование четырнадцати осужденных, к числу которых Орденер присоединил товарищей своих по несчастию: Кеннибола, Джонаса и Норбита. Они вернулись к рудокопам с радостной вестью, что король освободил их наконец от опеки.
Недолго брак Этели с Орденером радовал Шумахера; свобода и счастие слишком сильно подействовали на его душу, и она отошла к другому счастию, к другой свободе. Он умер в том же 1699 году, и горе, поразившее его детей, доказало им, что на земле нет полного счастия. Он похоронен в Веерской церкви, в Ютландском поместье своего зятя, и могила сохранила ему все титулы, которых лишило заключение. Брак Этели и Орденера положил начало роду графов Даннескиольдов.