Президентъ протянулъ руку къ гербовнику и уже готовился произнести роковой приговоръ надъ Орденеромъ, спокойно и недвижимо стоявшимъ передъ трибуналомъ, какъ вдругъ распахнулась правая боковая дверь залы. Вошелъ церковный привратникъ и объявилъ о прибытіи его преосвященства, епископа Дронтгеймскаго.
Старецъ поспѣшно вошелъ въ залу, поддерживаемый другимъ духовнымъ лицомъ.
— Остановитесь, господинъ предсѣдатель, — вскричалъ онъ съ живостью, какой трудно было ждать при его возрастѣ: — Остановитесь! Благодарю Создателя, я прибылъ какъ разъ вовремя.
Присутствовавшіе удвоили вниманіе, предчувствуя, что случилось что-нибудь важное. Предсѣдатель съ досадой обратился къ епископу:
— Позвольте, Ваше преосвященство, замѣтить, что ваше присутствіе здѣсь теперь безполезно. Трибуналъ приступаетъ къ разжалованію осужденнаго, который затѣмъ подвергнется смертной казни.
— Остерегитесь коснуться того, кто чистъ передъ Господомъ, — сказалъ епископъ: — осужденный невиненъ!
Ничто не можетъ сравниться съ восклицаніемъ изумленія, огласившимъ своды залы, съ которымъ смѣшался испуганный крикъ предсѣдателя и секретаря.
— Да, трепещите, судьи, — продолжалъ епископъ, прежде чѣмъ предсѣдатель успѣлъ вернуть свое хладнокровіе: — трепещите! Вы готовились пролить невинную кровь.
Между тѣмъ какъ предсѣдатель старался преодолѣть свое волненіе, Орденеръ смущенно всталъ на ноги. Благородный юноша опасался, что обнаружился его великодушный обманъ, что нашлись доказательства виновности Шумахера.
— Господинъ епископъ, — сказалъ предсѣдатель: — мнѣ кажется, что въ этомъ дѣлѣ преступленіе, переходя съ головы на голову, стремится избѣгнуть наказанія. Не довѣряйтесь обманчивой вѣроятности. Если Орденеръ Гульденлью невиненъ, кто же тогда виновенъ?
— Сейчасъ узнаете, ваше сіятельство, — отвѣтилъ епископъ.
Затѣмъ, показавъ трибуналу желѣзный ящикъ, который несъ за нимъ служитель, онъ продолжалъ:
— Господа, вы судили, блуждая во мракѣ. Этотъ ящикъ заключаетъ въ себѣ чудный свѣтъ, который разсѣетъ тьму.
Предсѣдатель, секретарь и Орденеръ, казалось, сильно поражены были при видѣ таинственнаго ящика.
Епископъ продолжалъ:
— Выслушайте меня, благородные судьи. Сегодня, когда я возвратился въ свой дворецъ отдохнуть отъ утомленія минувшей ночи и помолиться за осужденныхъ, ко мнѣ принесли этотъ запечатанный желѣзный ящикъ. Мнѣ сказали, что смотритель Спладгеста принесъ его утромъ во дворецъ, чтобы вручить лично мнѣ, утверждая, что въ немъ безъ сомнѣнія заключается какая то сатанинская тайна. Онъ найденъ былъ на тѣлѣ святотатца Бенигнуса Спіагудри, трупъ котораго вытащили изъ Спарбскаго озера.
Орденеръ удвоилъ вниманіе. Присутствовавшіе въ залѣ хранили благоговѣйное молчаніе. Предсѣдатель и секретарь какъ преступники потупили головы. Можно было сказать, что оба они лишились свойственной имъ наглости и коварства. Въ жизни злодѣя бываютъ минуты, когда онъ теряетъ всякое присутствіе духа.
— Благословивъ этотъ ящикъ, — продолжалъ епископъ: — я вскрылъ печать, на которой, какъ и теперь еще видно, изображенъ древній уничтоженный гербъ Гриффенфельда. Я дѣйствительно нашелъ въ немъ сатанинскую тайну. Судите сами, господа, выслушавъ меня съ полнымъ вниманіемъ. Дѣло идетъ о человѣческой крови, за каждую каплю которой взыщетъ Господь.
Затѣмъ, открывъ таинственный ящикъ, онъ вынулъ изъ него пергаментъ, на которомъ была слѣдующая надпись: „Я, докторъ Блакстамъ Кумбизульсумъ, передъ смертью завѣщаю передать капитану Диспольсену, повѣренному въ Копенгагенѣ бывшаго графа Гриффенфельда, этотъ пергаментъ, писанный весь рукою Туріафа Мусдемона, служителя канцлера графа Алефельда съ тѣмъ, чтобы вышеупомянутый капитанъ воспользовался имъ по своему благоусмотрѣнію. Молю Бога отпустить мнѣ мои прегрѣшенія. — Копенгагенъ, одиннадцатаго января, тысяча шестьсотъ девяносто девятаго года.
„Кумбизульсумъ“.
Конвульсивная дрожь пробѣжала по членамъ секретаря.
Онъ хотѣлъ говорить, но не могъ вымолвить ни слова. Между тѣмъ епископъ передалъ пергаментъ блѣдному и взволнованному предсѣдателю.
— Что я вижу? — вскричалъ тотъ, развертывая пергаментъ: — Докладъ благородному графу Алефельду о средствѣ законнымъ путемъ избавиться отъ Шумахера!.. Клянусь вамъ, почтенный епископъ…