Онъ тотчасъ же поднялся съ земли, осѣнилъ себя крестнымъ знаменіемъ и направился къ тому мѣсту, гдѣ скрылись видѣнія. Дождь сталъ накрапывать крупными каплями, плащъ Орденера надувался какъ парусъ, перо на шляпѣ, развѣвавшееся по вѣтру, било его по лицу.
Вдругъ онъ остановился. Блескъ молніи указалъ ему невдалекѣ отверстіе широкаго круглаго колодца, въ который онъ непремѣнно свалился бы, если бы не спасительный блескъ грозы. Онъ приблизился къ этой пропасти, въ страшной глубинѣ которой виднѣлся неясный свѣтъ, распространявшiй внизу красноватый отблескъ по стѣнамъ цилиндрической шахты, ведшей въ нѣдра земли. Этотъ огонь, казавшійся волшебнымъ пламенемъ гномовъ, какъ бы увеличивалъ необъятный мракъ, представлявшійся взору.
Безстрашный юноша сталъ прислушиваться, наклонившись надъ бездной. Отдаленный шумъ голосовъ достигъ его слуха. Онъ болѣе не сомнѣвался, что существа, столь чуднымъ образомъ явившіяся и исчезнувшія въ его глазахъ, скрылись въ эту пропасть, и почувствовалъ непреодолимое желаніе спуститься туда за ними, если бы даже эти призраки привели его въ самый адъ. Къ тому же буря разыгралась не на шутку, а въ пропасти можно было найти убѣжище.
Но какъ спуститься туда? Какой путь избрали его предшественники, если только то не были призраки? Новый блескъ молніи подоспѣлъ на выручку, освѣтивъ у ногъ Орденера первыя ступени лѣстницы, исчезавшей въ глубинѣ колодца. Это было толстое вертикальное бревно съ желѣзными перекладинами для рукъ и ногъ того, кто отважится спуститься въ бездну.
Орденеръ не колебался ни минуты, и смѣло ступивъ на опасную лѣстницу, сталъ спускаться въ пропасть, не зная даже, доведутъ ли ступени его до конца, не думая, что можетъ быть ему не суждено уже еще разъ взглянуть на солнце. Скоро во мракѣ, обступившемъ его со всѣхъ сторонъ, онъ могъ различать небо только при голубоватомъ блескѣ молніи, то и дѣло прорѣзывающей тучи. Проливной дождь, затоплявшій поверхность земли, падалъ на него тонкой туманной росой. Порывы вѣтра, стремительно врывавшіеся въ колодецъ, съ протяжнымъ свистомъ бушевали надъ его головой. А онъ спускался все ниже и ниже, медленно приближаясь къ подземному свѣту, и остерегаясь лишь смотрѣть въ глубину, чтобы не упасть отъ головокруженія.
Между тѣмъ воздухъ становился все удушливѣе, голоса слышнѣе и красноватый отблескъ, дрожавшій на стѣнахъ колодца, возвѣщалъ близость дна пропасти. Спустившись еще нѣсколько ступеней, Орденеръ могъ наконецъ различить внизу лѣстницы входъ въ подземелье, освѣщенный красноватыми дрожащими лучами, и услышалъ слова, приковавшія все его вниманіе.
— А Кеннибола все еще нѣтъ! — нетерпѣливо говорилъ кто-то.
— Чтобы это могло задержать его? — спросилъ тотъ же голосъ послѣ минутнаго молчанія.
— Сами не знаемъ, господинъ Гаккетъ, — послышалось въ отвѣтъ.
— Эту ночь онъ хотѣлъ провести у сестры своей Маасъ Брааль въ деревнѣ Сурбъ, — замѣтилъ другой голосъ.
— Вы видите, — вовразилъ первый: — я сдержалъ свои обѣщанія… Я обязался привести вамъ предводителя, Гана Исландца, и привелъ…
При этихъ словахъ поднялся шумъ, значеніе котораго трудно было бы угадать. Любопытство Орденера, пробудившееся при имени Кеннибола, столь удивившаго его вчера, удвоилось при имени Гана Исландца.
Тотъ же голосъ продолжалъ:
— Ну, друзья мои, Джонасъ, Норбитъ, отсутствіе Кеннибола не составляетъ большой важности. Насъ теперь такъ много, что намъ уже нечего бояться. Нашли вы знамена въ Крагскихъ развалинахъ?
— Да, господинъ Гаккетъ, — отвѣтило нѣсколько голосовъ.
— Ну, такъ теперь пора поднять знамя возстанія! Вотъ вамъ деньги! У васъ есть непобѣдимый предводитель! Смѣлѣе! Идемъ освободить благороднаго Шумахера, несчастнаго графа Гриффенфельда!
— Ура! Да здравствуетъ Шумахеръ! — закричала толпа и тысячи отголосковъ повторили имя Шумахера подъ сводами подземелья.
Орденеръ, изумленіе и любопытство котораго росли съ каждой минутой, слушалъ затаивъ дыханіе. Слушалъ, не смѣя вѣрить и не отдавая себѣ отчета въ слышанномъ. Имя Шумахера въ связи съ именемъ Кеннибола и Гана Исландца! Что за мрачная драма, которой онъ, тайный зритель, видѣлъ лишь одну сцену? Кого хотѣли защищать? О чьей головѣ шло дѣло?
— Слушайте! — продолжалъ тотъ же голосъ: — передъ вами другъ, довѣренный другъ благороднаго графа Гриффенфельда…
Орденеръ въ первый разъ слышалъ этотъ голосъ. Тотъ продолжалъ:
— Положитесь на меня вполнѣ, какъ онъ; друзья, все вамъ благопріятствуетъ; вы достигнете Дронтгейма, не встрѣтивъ ни одного врага.
— Такъ пойдемте же, господинъ Гаккетъ, — перебилъ чей-то голосъ: — только вотъ Петерсъ увѣряетъ, что видѣлъ въ ущельяхъ Мункгольмскій полкъ, выступившій противъ насъ въ полномъ составѣ.