Социум состоит из эгоистов, устроен он неважно и Тенгизу хотелось придумать что-то такое, чтобы всё было по-честному, а общее решение не преследовало чью-то частную выгоду. По-настоящему справедливого дележа пирога не будет, конечно, никогда. Но ему хотелось бы знать, является ли это законом природы или возможны варианты. Тенгиз не был фанатичным правдолюбцем, тогда бы он поневоле потерял объективность. Ему хотелось разгадать научную проблему. Жившие до него мудрецы оставили много идей, а властители прошлого опробовали разные варианты. Идеалом считалось сильная и стабильная страна, а народ обычно принимал верность власти за любовь к родине. И верхушка это всячески одобряла. Государственная измена всюду считается более тяжким преступлением, чем даже убийство, и это плотоядно называют изменой родине. Тенгиз не мог знать, что его самого однажды заподозрят в деянии, еще более страшном, чем измена.
Тенгиз хотел разобраться, как психика людей превращается в политику страны. Человек рождается и умирает случайно. Он мог бы вообще не родиться или попасть в другие жизненные обстоятельства и эволюционировать в нечто иное. Но сам для себя он представляет абсолютную ценность — это всё, что у него есть. Себе он кажется невероятно сложным. Он в курсе своих тайных желаний. Знает, как трудно иногда принять решение. В то же время, и это странно, поступки других предсказать легче, чем свои собственные. Упрощенные черты личности, полагал Тенгиз, скорее всего, и отвечают за коллективное поведение.
Есть единственный способ продвинуться в таких сложных проблемах — это эксперимент. В национальном размахе ставить такие опыты у Тенгиза возможности не было. Однако иногда он пробовал в местном масштабе, в своем ближайшем окружении.
5. Искушение Ричардом Фейнманом
Тенгиз отлично чувствовал людей. Он сразу улавливал, если собеседник притворяется верным последователем чего-либо или кого-либо, а на самом деле своего суждения не имеет или даже является тайным противником, и это проявлялось не только в научных дискуссиях. Поэтому он задумал поставить опыт и определить, многие ли его однокашники так преданы стране и ее политическому строю, как они это охотно демонстрируют публично. Для этого он предложил подопытным студентам непреодолимое искушение. Однажды, в пятницу вечером, в центральном вестибюле появилось следующее объявление:
Ричард Фейнман,
Нобелевский лауреат 1965
Ищет учеников
Актовый зал, завтра, в субботу, в 10.00
Запись на собеседования в 9.30
(через переводчика)
Обязательное условие:
Получение гражданства США
Отказ от гражданства СССР
Нарисовать и вывесить красочное приглашение охотно взялся Соков, который счел это полезным мероприятием. Он многих и сам подозревал в неискренности.
Лекции Ричарда Фейнмана были настольной книгой у любого студента. Новость тут же достигла всех. Посмотреть на живого Фейнмана хотели многие, но не всякий, здраво оценивая свои возможности, решится испытать удачу. Тем не менее, многие относились к себе с полным уважением и утром, за час до назначенного срока, перед входом в Актовый зал образовалась живая очередь. Администрация за ночь раскачаться не успела, тем более начинались выходные.
Роль переводчика должен был выполнить некий фарцовщик, с которым Тенгиз познакомился как-то на вечеринке в одном из московских домов.
Он вошел в зал в 9.30 в полосатых штанах, с россыпью звезд на рубахе, в цилиндре и с потухшей сигарой в уголке рта. Снял цилиндр, ослабил узел на цветастом галстуке и разложил за преподавательским столом две солидные стопки бланков: слева — «Просьба о получении гражданства США» и справа — «Заявление об отказе от гражданства СССР». Претендентам нужно было всего-навсего внести личные данные и расписаться.
Некоторое оживление вызвало появление коменданта Клавдии Петровны, которая полюбопытствовала, кто позволил занять Актовый зал. Ей вежливо разъяснили, что это встреча с Нобелевским лауреатом Ричардом Фейнманом. Что мистер Фейнман высоко ставит уровень подготовки и таланты студентов их Института и хотел бы найти себе здесь учеников. Людей такого уровня Клавдия Петровна уважала и некоторых знала напрямую. Одного из них, Петра Капицу, она в прошлом году проводила в последний путь. Поэтому она не стала мешать научному мероприятию.