— Красиво, но я не думаю, что у вас получится прогнуть тех же армян, — перебил меня Саша. — У них семья важнее денег. Неподкупные до мозга костей.
— С армянами никаких проблем не будет, — смело заверил я. — Рудик — мой близкий друг. Его семью и территорию я даже трогать не буду. Пока он жив.
Офицеры в отставке переглянулись, но ничего не сказали. Кит довольно хмыкнул, а Кошечкин выпучил глаза так, словно призрака вместо меня увидел.
— Нашей основной проблемой могут стать британцы. Они хитрые и изощренные, — продолжил я, размешивая кофе. — Эти во все времена успели побыть и шпионами, и разведчиками, и предателями.
И тут я заткнулся. Понимая, что только что мог ляпнуть то, чего в этом мире и существовать не могло. Например, войн и так далее. Впрочем, виду никто не подал. Наверное, я озвучил всем давно понятные вещи.
— У них несколько семей, — продолжил за меня Кошечкин, глядя в чашку, которую даже с трудом мог поднять. — Шесть, если я не ошибаюсь, и Траволта самый… спокойный из них. На своих не рыпается, чужим не мешает. Живёт себе спокойно, иногда дерётся с евреями и ирландцами. Я бы назвал его мелким, по сравнению с другими, но…
— Но он британец, — улыбнулся я. — А значит, продажный. Его знания помогут нам захватить остальных англичан в центре города. Поработить их бизнес и поотрывать им головы. Бедняга Джони, сам того не понимая, в борьбе за власть среди своих сам всё мне отдаст. И последняя пуля будет именно в его голову, а не в «последнего» британца из его клана, который имеет здесь власть. Всё просто. Перед лицом последнего врага из его династии, мы переиграем все так, что я заполучу более крупную рыбу, уничтожив Траволту.
Подчинённые опять переглянулись, попытались вставить свои «британцев не обмануть, Шаман», но на этом разговор закончился.
Я вернулся к последней теме, которая интересовала меня больше, чем делёжка власти у остальных.
Альберт. Конкретно сейчас он сидел на фабрике, закрытый в комнате без окон. Дверь стальная, место пустое, доступ только у того, у кого есть ключ. То бишь только у меня.
— Мне нужно разговорить его и узнать, куда он спрятал все то, что украл у Монеткина.
Кошечкин, едва услышав об Альберте, озлобился, но благоразумно промолчал. Офицеры оживились, думая, что я первым делом начну пленника пытать, и только Кит спросил:
— Подожди, босс. А как же выкуп?
— Да какой нахрен выкуп… — я только отмахнулся. — Нет, конечно, можно потрепать нервы его семейке, но оно того не стоит. Пока Монеткин и остальные думают, что я кручу планы насчёт денег и думаю, как вытрясти побольше с его родни, я буду искать то, что Пупкин спрятал. Скажу ему, что как только расскажет — отпущу, да там же и пристрелю. На кой мне лишний свидетель.
— Хорошо закручено, — заулыбался Кошечкин. — То есть, вы уже обманули всех тех, кто с вами согласился?
— Именно, — хмыкнул я. — Сроки не оговаривались, так что сегодня же приступлю к допросу.
— А что там было такое-то? — Пете не терпелось узнать, ради чего я все это затеял.
— А это, Петя, — я кивнул официанту, который шёл в сторону нашего домика, — пока что большой секрет. Но если все получится, мы будем очень богаты.
Сейф в моем офисе попытались вскрыть с помощью Кита, который выполнял все команды Кошечкина. Всё-таки содержимое было крайне важно для начала работы ткацкой мастерской. Но, увы, ничего не вышло.
Хоть Кошечкин и был мастером своего дела, Кит, даже выполняя команды мастера, ничего не добился. И у него, как бы подробно всё ни расписывал старик, не получилось.
Сошлись на том, что Кит вместо того, чтобы ковыряться в замке, пойдёт искать лекаря для Вячеслава. И начнёт этот поиск с одной моей знакомой, которая не выходит из квартиры.
Лена, скорее всего, такого гостя не оценит. Но я представить себе не мог, у кого ещё можно спросить о подобном. Обратился бы к Монеткину, но тому сейчас вообще не стоит напоминать о моём существовании.
Ближе к девяти вечера я посетил Альберта.
Парень, которого изрядно потрепали ещё перед «допросом», выглядел уставшим. Учитывая, что в комнате из удобств была только пустая бочка, он, морозя себе почки на бетонном полу, пытался дремать.
Моё появление не вызывало никаких эмоций. Видимо, со своей участью он уже смирился. Но все пошло иначе.
— Значит так, любитель запихнуть свой стручок под каждую юбку, — начал я, прислонившись к стене. — Надо нам покумекать и времени зря не тратить.